С появлением 3D-печати и развитием различных способов создания и модификации объектов окружающего мира все больше вопросов вызывает правовой режим объектов, возникающих в результате такой деятельности. Особую сложность представляет правовая квалификация объектов, изготовленных из нетипичного материала, и кибермодифицированных объектов, в особенности если они дополнительно снабжены ресурсами искусственного интеллекта. При этом существует опасность смешения правовых режимов объектов, когда при помощи 3D-печати и иных технологий создаются объекты, близкие или аналогичные объектам, ограниченным в обороте и запрещенным к обороту*. В данной статье автор ставит цель оценить правовой режим таких объектов, как человеческие органы и ткани, а также различные виды протезов, с тем чтобы выявить имеющиеся пробелы. Автор приходит к выводу, что имеющиеся неточности, бланкетные отсылки и противоречия в регулировании из различных отраслей (гражданское право, уголовное право, медицинское право) приводят к существенной правовой неопределенности и нуждаются в проработке и устранении.

В статье проанализированы подходы к определению понятия «устойчивое развитие». Указаны особенности, отражающие диверсифицированные модификации интерпретации на доктринальном уровне искомого понятия. Дана оценка квалификации в публичном праве устойчивого развития в качестве принципа и концепции, а также цели. Уделено внимание формам конституционного преломления устойчивого развития. Выделен российский подход к публично-правовой регуляции устойчивого развития, внесены предложения по расширению практики разработки комплексных программ (стратегий) устойчивого развития на региональном и муниципальном уровнях, интегрирующих межотраслевую методологию, а также модельных концепций (стратегий) с учетом принципов пропорциональности и субсидиарности.

Статья посвящена легитимности права как критерию классификации правовых систем. В данной статье ставится вопрос о классификации правовых систем в зависимости от типа легитимации. Раскрыта связь между легитимацией и конвергенцией в праве. Предлагается различать правовые системы в зависимости от типа правового мышления. Исследованы типы «смешанных» и «микстовых» правовых систем. Отдельное внимание уделено типам правового мышления и правовой культуры, выполняющим роль критерия классификации современных правовых систем.

Настоящая статья отражает позицию относительно отражения в конституционных положениях принципа разделения властей. Выдвинутая Ш. Монтескье триада властей — законодательной, исполнительной и судебной — не устарела, но не должна быть догматической. Ее слепое использование может стать тормозом развития государственного механизма.

В статье рассматриваются вопросы, касающиеся развития российской правовой системы в условиях формирования многополярного мира. Автором анализируются особенности источников права, системы права и системы законодательства, юридической техники. Российская правовая система рассматривается с учетом ее принадлежности к континентальной правовой семье, где основным источником права является нормативный правовой акт. Обращается внимание на существование в отечественной системе права частного и публичного, материального и процессуального права. Особое внимание уделено вопросам использования правовых режимов, включающих средства, методы и способы правового регулирования. Обращается внимание, что Россия занимает особое место между Востоком и Западом, играет особую роль на евразийском пространстве. Изучение особенностей российской правовой системы позволит создать в ее рамках правовые конструкции, способствующие занятию Российской Федерацией лидирующих позиций на международной арене, успешно взаимодействовать с иностранными государствами.

Экономическое развитие Китая во многом зависит от высокого уровня конкурентоспособности технологических и инновационных разработок. С недавнего времени Китай принял фундаментальные стратегические документы в области науки, технологий и инноваций. В связи с этим изучение комплекса мер китайского правительства вызывает неподдельный научный интерес. Параллельно азиатским мерам Правительство России также проводит свою государственную стратегию в научно-технологической сфере. По этой причине автор настоящей статьи сравнил стратегические и законодательные меры России и Китая на предмет сходств и различий. Результаты исследования могут использоваться для более глубокого изучения правовых механизмов КНР в области науки, технологий и инноваций, а также в целях заимствования наиболее выгодных практик и проведения более глубокого межгосударственного сотрудничества между ведущими научными сверхдержавами.

В данной статье проводится попытка сравнения подходов к правам человека на Востоке и Западе с позиции философии права. Статья состоит из пяти частей. В первой части дается краткий обзор зарождения современной концепции универсальных прав человека в том виде, в котором она получила отражение в международных документах; рассматриваются истоки этой концепции и ее соотношение с концепцией культурного релятивизма. Вторая часть посвящена социокультурным особенностям понимания прав человека на Востоке и Западе. В третьей части рассматривается несколько наиболее «модернизированных» систем представлений о правах человека: исламская, конфуцианская и буддистская, а также предпринимается попытка сравнить восточные концепции прав человека и западные по критерию ценностей. Четвертая часть опирается на выводы третьей о том, что западная культура ориентируется на внешний облик человека, в то время как восточная сосредоточится на внутреннем, поэтому у людей из разных культур будут разные задачи и разные права — исходя из этих задач; здесь делается попытка раскрыть содержание основных прав человека на Востоке. В пятой, заключительной, части авторы приходят к выводу, что культурные обоснования прав человека являются неотъемлемой частью Востока и Запада, при этом ни универсализм, ни релятивизм не могут быть использованы в качестве самостоятельного подхода. Первый — потому что вообще не допускает каких-либо разночтений в правах человека, а второй — потому что является удобным в теории, но сложно реализуемым на практике. В качестве адекватного решения предлагается так называемый относительный универсализм, который сочетает в себе ценность Всеобщей Декларации прав человека как основополагающих условий появления и наличия прав, а также признание важности культурнорелигиозного обоснования прав человека. Таким образом, он, с одной стороны, позволяет создать примерно одинаковые для всех стран условия, но наполнить их абсолютно уникальным внутренним содержанием и даже набором прав и обязанностей.

В статье с привлечением исследований отечественных и зарубежных авторов анализируется правовая регламентация организации деятельности банкиров в качестве профессиональных участников денежного оборота в форме коллегии (collegia), сообщества (sodalitates), объединений (universitas personarum, corpora), товарищества (societas). Прослеживается также эволюция функций банкиров в их взаимодействии с римским государством. Методологическую основу работы составили исторический и формально-юридический методы; применены также элементы компаративистики в диахронном варианте.

Согласно Конституции Аргентины политические партии являются основным демократическим институтом. Они наделены исключительным правом выдвигать кандидатов на выборные государственные должности. Государство же гарантирует свободу создания и деятельности партий, а также осуществления их государственной поддержки, в том числе путем предоставления средств национального бюджета. В октябре 2023 г. прошли выборы Президента Аргентины, вице-президента, членов национального конгресса, а также глав большинства провинций страны. Результаты этих выборов будут иметь большое значение для развития российско-аргентинских отношений. Учитывая это и тот факт, что зачастую успех того или иного кандидата предопределяется объемом финансирования его избирательной кампании, а также эффективностью расходования данных средств, представляется интересным исследовать опыт Аргентины по правовому регулированию партийного финансирования. Кроме того, отдельные положения действующего законодательства Аргентины и практики его применения могут быть полезны при разработке предложений по совершенствованию системы государственного регулирования финансовой деятельности партий России, обеспечению ее прозрачности.

В статье исследуются правовые аспекты формирования в сообществе БРИКС инвестиционных институтов. Автор исходит из того, что в настоящее время происходит переформатирование мирового экономического порядка, в котором существенно возрастает роль государств — участников БРИКС. Существенный сегмент экономического порядка — это инвестиционные отношения, которые переживают кризис. В результате отказа от однополярного мира происходит регионализация отношений, что требует новых подходов к регулированию в региональных объединениях, в том числе в сообществе БРИКС. Внимание уделено как материально-правовым, так и юрисдикционным проблемам этого процесса. Подчеркивается необходимость учета негативного опыта применения Вашингтонской конвенции, на основе которой создана арбитражная институция, обладающая юрисдикцией по рассмотрению международных инвестиционных споров. Автор полагает, что при принятии многосторонней инвестиционной конвенции БРИКС необходимо построить такую модель регулирования, в которой материальное право было бы увязано с процессуальным и судоустройственным правом. При этом следует выровнять баланс прав инвестора и реципиента инвестиций, сформулировать ключевые понятия — «инвестиция», «инвестор», «реципиент инвестиций». Построение инвестиционного арбитража в рамках БРИКС должно сопровождаться корреляцией этого института с институтом международного коммерческого арбитража с целью устранения неопределенности в разграничении их компетенции. Такой подход позволит исключить возможные параллельные процессы, манипулирование подведомственностью и нарушение принципа res judicata. С юридико-технической точки зрения создание системы регулирования инвестиционной активности в государствах, участвующих в БРИКС, потребует отказа от двусторонних инвестиционных соглашений и перехода к многосторонней конвенции, объединяющей членов БРИКС.

В какой части судебного решения устанавливаются обстоятельства, имеющие преюдициальную силу — только в резолютивной или также в мотивировочной? Если также и в мотивировочной, то какие именно содержащиеся в ней констатации обладают этой силой — все или только те, которые отвечают определенным требованиям? Какими могут быть эти требования? В предлагаемой статье даются ответы на эти вопросы на основе исследования права Российской Федерации, Англии, Германии, США и Швейцарии. Анализ российского законодательства, доктрины и судебной практики свидетельствует в пользу подхода, согласно которому преюдициальными являются обстоятельства, установленные не только в резолютивной, но и в мотивировочной части судебного решения. При этом не исключается возможность оспаривания преюдициальных фактов. Во Франции, Германии и Швейцарии преюдициальное значение признается только за резолютивной частью судебного решения. В странах, относящихся к системе общего права, преюдициальный эффект обстоятельства зависит не от того, в какой из частей судебного решения оно установлено, а от того, отвечает ли это установление совокупности определенных требований. Вариант регулирования в странах континентальной Европы представляется более простым для практического применения, однако действующее российское законодательство и его интерпретация Конституционным Судом РФ позволяют сделать вывод о предпочтительности подхода, используемого в системе общего права: не только резолютивная, но и мотивировочная части судебного решения могут содержать констатации, имеющие преюдициальную силу; в какой мере зависит от того, отвечает ли вывод об обстоятельствах дела совокупности ряда условий.

В данной статье автор анализирует институт принудительного лицензирования применительно к сфере авторского права. Автор обращается к истокам данного института, уделяет внимание его соотношению с другими возмездными механизмами в сфере авторского права. Возможность и целесообразность применения механизма принудительного лицензирования в авторском праве анализируются с использованием зарубежного опыта. В результате автор приходит к выводу о препятствиях, лежащих на пути имплементации данного института, ввиду его слабой совместимости с природой авторских прав, а также выделяет ряд критериев, подлежащих соблюдению, для примирения подходов или минимизации противоречий.

Правовая проблематика в сфере трансплантологии интересует отечественных ученых уже не одно десятилетие. Между тем в настоящее время законодательное регулирование сферы трансплантологии в большинстве государств мира представляет собой не только довольно сложную, но и не вполне разрешенною проблему. Во многом это объяснимо тем, что рассматриваемая область требует четкого соблюдения всех гражданских прав как субъектов, являющихся участниками прижизненного донорства, так и родственников тех лиц, у которых после смерти производится отбор донорского материала. И поскольку в любой из стран проведение трансплантационных операций осуществляется на фоне гигантского дефицита требуемых для пересадки органов, то вполне естественно, что в сложившейся ситуации вокруг рассматриваемой проблематики возникает множество этических, духовных, религиозных и иных проблем. Поэтому целью данной работы стал анализ зарубежного и отечественного законодательного опыта по правовому регулированию трансплантологии и внесению предложений по совершенствованию рассматриваемой сферы. В процессе исследования отмечено, что различия в двух существующих в мире юридических моделях по изъятию трансплантатов у умерших лиц содержатся в обязанности при жизни выразить свою волю относительно отбора у них после смерти трансплантатов для передачи реципиентам. Автор приходит к выводу о необходимости дальнейших исследований сложных аспектов в области правового регулирования трансплантологии, поскольку в рассматриваемой сфере немало проблемных вопросов юридического характера, требующих своего разрешения, а также в правоотношениях, которые складываются между донорами и медицинскими организациями. Кроме того, обозначенные вопросы относятся к проблематике соматических прав человека, поэтому им уделяют много внимания представители теории права. При этом исследовать и обсуждать данные вопросы необходимо не только в целях развития теории права, но и для совершенствования правоприменительной практики.

Статья посвящена развитию международного частного права Китайской Народной Республики в условиях расширения международных экономических отношений страны. Представлен анализ тенденций развития китайского законодательства, регулирующего трансграничные частные отношения. Показаны также новеллы регулирования коммерческих отношений с иностранным элементом на международно-правовой основе по мере расширения партнерских связей, в том числе и в рамках инициативы «Один пояс – один путь».

Африка — колыбель человечества, здесь находится и колыбель государства и права. В 4 тысячелетии до нашей эры в Египте появились одни из первых государств и первых писаных источников права. Однако пройдя свой пик развития на заре новой эры, постепенно государственность в странах Африки теряет свое цивилизационное значение, распадается на клановые и племенные объединения и затухает с приходом европейцев. Метрополии на зависимых территориях сформировали новый тип права — колониальное, представляющее собой комплекс норм, созданных метрополиями для колоний на основе своего права: в британских владениях действовали английские законы и общее право, в колониях континентальной Европы — законы и кодексы соответствующих метрополий. В ходе правовой экспансии колониальное право полностью определило систему управления, судебную систему и государственный аппарат и не учитывало нужды коренного населения Африки. Под влиянием национально-освободительного движения происходит смена парадигмы. Освободившись от политического господства метрополий, страны Африки приступили к формированию национального права, новый виток развития которого приходится на наши дни, когда на смену колониальному праву приходит современная концепция симбиоза западного права с нормами религии и обычая, отличительными чертами которой являются нестабильность конституций, общедекларативный характер права, возрастающая роль идеи региональной африканской интеграции с целью объединения в единый фронт и обособления от западного мира, отказ от колониального права и признание обычая полноценным источником права.

В статье рассматривается важность финансового суверенитета в современном мире, особенно в контексте исследований ESG и других аспектов суверенитета. Автор подчеркивает, что финансы и финансовая система играют ключевую роль в формировании государственности и обеспечении баланса между публичным и частным интересами. Основной аргумент состоит в том, что в демократическом обществе формируется подлинный финансовый суверенитет с учетом активной позиции граждан. Автор также выделяет важность участия населения в формировании финансовой системы и развитии финансового суверенитета через оплату налогов, участие в инвестиционной деятельности и определение государственной политики в финансовой сфере. В заключение подчеркивается, что для окончательного формирования финансового суверенитета необходимо закрепление понятий «публичная собственность» и «публичные финансы» на конституционном уровне. Кроме того, исследования и проекты, направленные на развитие инвестиционной активности населения, считаются ключевыми для повышения финансового суверенитета и общественного благополучия. Аннотация выделяет актуальность понятия финансового суверенитета и его влияние на политические и экономические процессы в современном обществе, подчеркивая важность сбалансированного взаимодействия между государственными и частными интересами в области финансов.

В статье проанализированы особенности правового регулирования налоговых отношений, связанных с исполнением налоговых обязанностей, а также осуществлением налогового контроля и администрирования, складывающиеся в результате цифровой трансформации государства, экономики и общества в Японии. На основании признания факта технологического лидерства Японии устанавливаются следующие ключевые черты развития правового регулирования налогообложения в Японии, связанные с активизацией внедрения новых технологий: ведение политики поддержки разработки и функционирования стартапов и иных производств цифровых технологий за счет введения специальных налоговых льгот и льготных режимов налогообложения; разработка правил налогообложения криптовалют и майнинговой деятельности; установление правил налогообложения цифровых товаров, работ и услуг; использование робототехники и технологии искусственного интеллекта при осуществлении налогового администрирования. Указанные особенности сформулированы с учетом специфики построения и содержания налоговой системы Японии.

В литературе распространен не совсем верный стереотип о полном отсутствии кодификации в странах общего права как в их историко-правовом опыте, так и в действующем правовом поле этой семьи. В статье описываются защитная, антикодистическая позиция, которую занимают юристы общего права, их главные контраргументы и попытки обосновать основную угрозу идеи кодификации, представляющей квазиугрозу самому духу общего права. Анализируются причины исторического провала кодификационного проекта в Великобритании и на контрасте вполне успешная теоретическая дискуссия и законодательная кодификация в отдельных британских колониях.

В статье рассматривается процесс развития института публичного порядка в некоторых государствах англо-американской правовой семьи. В качестве эмпирической базы исследования выбраны правовые системы Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Соединенных Штатов Америки, Ирландии и Канады. Рассмотрены основные примеры судебной практики данных государств, которые способствовали формированию института публичного порядка. Делается вывод об отсутствии определения понятия «публичный порядок». При этом публичный порядок каждого рассмотренного государства учитывает национальные и местные особенности и условия, социальные, экономические и культурные соображения. Делается вывод, что роль института публичного порядка в национальных правовых системах будет все более возрастать, становясь одним из основных принципов, обеспечивающих защиту национальных интересов и правильное функционирование государственного механизма и правовой системы.