В статье проведен анализ ключевых положений Федеральных законов «О полиции» и «О войсках национальной гвардии Российской Федерации», а также Уголовного кодекса Российской Федерации в части, затрагивающей законность и правомерность причинения вреда в ходе применения физической силы, специальных средств и оружия сотрудниками полиции для задержания лица, совершившего преступление.

С опорой на базовые положения науки гражданского права аргументируется авторская позиция по вопросам причинения вреда искусственным интеллектом. Делается вывод о необходимости пересмотра позиции законодателя по вопросам договорной и деликтной ответственности лиц за причинение вреда искусственным интеллектом. Рассматриваются вопросы об объективных и субъективных основаниях ответственности лиц за вред, причиненный искусственным интеллектом. Обосновано, что риски, связанные с применением искусственного интеллекта, должны сопровождаться разработкой законодателем специальных деликтов.

В статье отражаются ключевые особенности нормативно-правового регулирования оснований и условий института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в уголовном праве СССР, рассмотрены основные источники, а также выделены основные этапы развития.

Опираясь на базовые положения деликтного права, делается вывод о необходимости разработки норм о возмещении вреда за утрату цифрового права. Аргументируется позиция о самостоятельной и автономной квалификации противоправных действий интервента в случаях хакерских атак на информационные системы (блокировка, удаление, взлом аккаунта пользователя системы и др.). По мнению автора, действия делинквента являются основанием не только для нарушения обязательств должником, но и для утраты имущественного цифрового права кредитора. Сделан вывод о том, что риски, обусловленные цифровизацией гражданского оборота, должны сопровождаться разработкой законодателем специальных деликтов.

Опираясь на базовые положения науки гражданского права, делается вывод о необходимости разработки норм о возмещении вреда, причиненного искусственным интеллектом. Аргументируется авторская позиция об источнике повышенной опасности при использовании искусственного интеллекта. Сделан вывод, что невозможно выделить разные формы вины в деликтном праве при решении вопроса о причинении вреда искусственным интеллектом. Принцип ответственности за вину, как обязательный элемент генерального деликта, при возмещении вреда, причиненного искусственным интеллектом, не имеет принципиального значения. Рассматриваются вопросы об объективных и субъективных основаниях солидарной ответственности лиц за вред, причиненный искусственным интеллектом. Обосновано, что риски, связанные с применением искусственного интеллекта, должны сопровождаться разработкой законодателем специальных деликтов.

В последние годы в судебной практике все чаще стали появляться случаи прекращения уголовных дел в связи с малозначительностью деяния, которые вызывают споры у правоприменителей. Буквальное толкование выбранной законодателем формулировки носит неопределенный характер, не давая возможности правоохранительным органам правильно оценить наличие или отсутствие признаков общественной опасности деяния. Признание деяния в качестве малозначительного зависит от множества фактических обстоятельств, которые при этом оставляют большое пространство для усмотрения правоприменителя, и, несмотря на кажущуюся формальность понятия общественной опасности, все-таки не свидетельствуют о неопределенности рассматриваемого понятия.

Анализируется выявленная Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ правовая коллизия, в рамках которой установлено: правонарушитель через окно незаконно проник в дом к потерпевшему, последний обратился за помощью в полицию, дежурный ОВД дал указание правонарушителя задержать и удерживать, в результате действий хозяина дома правонарушитель был лишен жизни. Мнения судов разделились: первая инстанция — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, Верховный Суд РФ — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ, ч. 2 ст. 114 УК РФ).

В статье освещается механизм работы обеспечительных мер при рассмотрении споров о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Авторы статьи уделяют внимание практическим ситуациям, в результате которых при принятии обеспечительных мер часть имущества контролирующих лиц исключается из-под ареста с целью сохранения права на достойную жизнь.

В статье представлены результаты сравнительно-правового анализа положений уголовного законодательства стран СНГ (Азербайджанской Республики, Республики Армения, Республики Беларусь, Грузии, Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Республики Молдова, Республики Таджикистан, Туркменистана и Республики Узбекистан) и Российской Федерации в части, касающейся причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния. Выделены ключевые моменты различия и сходства уголовно-правовой регламентации данного института на основании Модельного Уголовного кодекса стран — участниц СНГ. Отмечены основные позиции, которые могли бы сыграть положительную роль в регламентации российского законодательства.

В статье рассматриваются особенности объекта уголовно-правовой охраны участников специальной военной операции, анализируются особенности общественных отношений, входящих в объект уголовно-правовой охраны, их структура, механизм причинения вреда общественным отношениям. Анализируется порядок прохождения и пребывания на военной службе в качестве объекта уголовно-правовой охраны. Особое внимание уделено содержанию таких объектов уголовно-правовой охраны участников специальной военной операции, как жизнь, здоровье, имущественные отношения, честь, достоинство и деловая репутация. Рассматривается законотворческое и правоприменительное значение объекта уголовно-правовой охраны участников специальной военной операции.

В настоящей статье автор рассматривает вопросы, связанные с определением субъекта, ответственного за причинение ущерба, причиненного высокоавтоматизированными транспортными средствами, с целью выделения основных подходов по определению субъекта ответственности. Актуальность исследования основывается на ряде положений Стратегии безопасности дорожного движения Российской Федерации на 2018–2024 годы, выделяющих использование высокоавтоматизированных транспортных средств в качестве приоритетного направления, а также фактической активизации законодателя в вопросах внедрения высокоавтоматизированных транспортных средств в отечественный экономический оборот. Работа основывается на сравнительном анализе постановлений Правительства РФ по данному вопросу и ряда законодательных актов иностранных государств. Автором в ходе исследования выделена ключевая терминология данной отрасли, а также представлены основные подходы к определению субъекта гражданско-правовой ответственности за причинение ущерба в ходе эксплуатации высокоавтоматизированных транспортных средств. Устанавливается, что существует два основных подхода: no-fault scheme и tort-based scheme, отличие которых заключается в различном распределении бремени доказывания. Российским же законодателем при формировании правового регулирования использования высокоавтоматизированных транспортных средств предположительно избрана модель tort-based scheme. При этом активно используется иностранный опыт, в частности опыт США, что представляется правильным и даже необходимым с учетом зарождающегося состояния индустрии, однако также автором отмечается наличие ряда проблем, присутствующих в экспериментальных правовых режимах.

В статье рассмотрены вопросы достаточности правовой охраны топливно-энергетического комплекса. На основе метода сравнительного правового исследования и анализа статистических сведений с применением формальной логики сделан вывод о необходимости разработки институциональных основ возмещения вреда от преступных действий отдельным объектам энергетики. Предложено выделить топливно-энергетический комплекс в качестве отдельного объекта уголовно-правовой охраны; уточнить процессуальную форму возмещения вреда при совершении преступлений в сфере энергетики; на локальном уровне выстраивать и пересматривать внутренние правовые модели сообразно рискам каждой отдельной компании.

В статье рассматривается преступность несовершеннолетних как особо острая, опасная социальная проблема, угроза национальной безопасности государства. Определяются причины, условия и мотивы совершения преступлений несовершеннолетними лицами. Рассматриваются особые признаки и отличительные черты данного вида преступности, которые позволяют выделить данный вид преступности в качестве самостоятельного объекта криминалистического изучения. Рассматривается личность несовершеннолетнего преступника и причины ее деформации. Анализируется деятельность правоохранительных органов по борьбе с данным видом преступности. Предлагаются меры по совершенствованию действующего национального и международного законодательства.

Предметом исследования является уголовно-правовая оценка причинения вреда жизни и здоровью во время занятий спортом. Раскрываются проблемы легального обоснования иммунитета случаев спортивного насилия от уголовного права. Приведены возможные основания правомерности причинения такого вреда: обоснованный риск, отсутствие противоправности как признака преступления, согласие потерпевшего и принятие риска. Исследованы выработанные теорией предложения по уголовно-правовому регулированию пределов причинения такого вреда. Проведен анализ судебной практики по вопросам квалификации вреда, причиненного во время спортивных соревнований, и в смежных казусах. Автором выделены критерии правомерности причинения физического вреда: легальность спортивного мероприятия и соблюдение спортивных правил. Выделены широкий и узкий подходы к определению допустимых пределов нарушения правил.

Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, несмотря на свою малую распространенность среди иных преступлений против собственности, имеет ряд актуальных вопросов, связанных с механизмом совершения указанного преступления, в частности вопросов пассивного выполнения объективной стороны. В статье изложены критерии квалификации деяния, предусмотренного ст. 165 УК РФ, совершенного путем бездействия. Отдельное внимание уделено условиям, при наличии которых бездействие будет носить преступный характер.

В статье раскрыты актуальные проблемы теории и практики применения уголовного законодательства, регламентирующего уголовную ответственность за превышение необходимых мер задержания лица, совершившего преступление. В процессе исследования автором были проанализированы и представлены различные точки зрения на имеющиеся проблемы, которые обсуждаются в трудах российских ученых. В заключение автор приходит к выводу о необходимости совершенствования норм отечественного законодательства, предусматривающих ответственность за превышение мер задержания.

В статье поднимается вопрос о возможности привлечения работника, не являющегося материально ответственным лицом, или лицом, на которое в соответствии со ст. 243, 244, 277, 346 ТК РФ возложена обязанность возместить ущерб в полном объеме, к гражданско-правовой ответственности. Анализируются новейшие тенденции судебной практики по вопросам заключения, исполнения и квалификации гражданско-правовых соглашений с работниками о возмещении имущественного вреда в полном объеме. Последовательно обосновывается необходимость переосмысления отдельных норм российского законодательства об имущественной ответственности работника и ее пределов, а также необходимость выработки единых решений в правоприменительной практике по данному вопросу.

Целью настоящей статьи является анализ современного состояния и основных тенденций развития международного деликтного права как института международного частного права. Утверждается, что российское законодательство по международному частному праву в целом учитывает современные тенденции развития правового регулирования деликтных обязательств, которые сложились в зарубежных государствах, и в определенной степени может служить отправной точкой для развития модельного законодательства Содружества Независимых Государств.

Проблема согласия на причинение вреда является одной из наиболее дискуссионных в теории российского уголовного права. Несмотря на имеющуюся потребность общественных отношений в соответствующем правовом регулировании, норма, определяющая правомерность причинения вреда с согласия лица, в уголовном законе отсутствует. Важнейшим аспектом рассматриваемой проблемы является понятие «согласие на причинение вреда». В рамках настоящей статьи автор, анализируя классические и современные подходы к определению указанного понятия и перечню его признаков, приходит к выводу о том, что согласие на причинение вреда как обстоятельство, исключающее преступность деяния, есть сформированное за счет личной заинтересованности и порождающее дозволительные уголовные правоотношения волеизъявление лица, направленное на совершение другим лицом деяния, влекущего социально значимые изменения в конкретном, принадлежащем субъекту согласия объекте уголовно-правовой охраны. Изложенные в статье выводы могут быть использованы в качестве теоретической основы исследований условий признания вреда, причиненного с согласия лица, правомерным, а также в правотворческой деятельности при конструировании соответствующих правовых норм о согласии на причинение вреда как обстоятельстве, исключающем преступность деяния.

Статья посвящена анализу отдельных условий и формулировок договора страхования гражданской (профессиональной) ответственности медицинских организаций и медицинских работников (далее — страхование профессиональной ответственности врачей). Рассмотрены существенные условия договора страхования профессиональной ответственности врачей с точки зрения обеспечения максимально возможной страховой защиты. Проанализированы типовые формулировки действующих правил страхования ряда страховых компаний, даны практические рекомендации по применению формулировок существенных условий договора страхования профессиональной ответственности врачей.