В настоящее время вопрос о малозначительности деяния будоражит умы не только теоретиков уголовного права, но в еще большей степени он волнует практиков, которые практически ежедневно сталкиваются с установлением «нижней границы» конкретного преступления. Причем тем более актуальным становится в том случае, когда правоприменителям приходится устанавливать не только наличие или отсутствие состава преступления в каждом конкретном случае, но и возможные критерии малозначительности этого деяния, о которых «все слышали», но «никто не знает, что это такое». Изучение приговоров, постановленных в последнее десятилетие, показывает, что содеянное не только лицами, впервые совершившими преступление, но даже «рецидивистами» балансирует на грани чисто теоретически «значительного» (ч. 1 ст. 14 УК РФ) и «малозначительного» (ч. 2 ст. 14 УК РФ).

В возникающем балансе есть «доля вины» законодателя, так как центральное понятие ч. 2 ст. 14 УК РФ – малозначительность – является оценочным. И, хотя законодатель и должен стремиться к максимально широкому использованию формально определенной лексики, без оценочных понятий в законе не обойтись, потому что категорию малозначительности действительно невозможно полностью формализовать. При этом и уповать на здравый смысл правоприменителя не стоит, так как критерии допустимости оценки содеянного как малозначительного обладают, так сказать, повышенной неопределенностью.

Все это приводит к тому, что буквальное толкование выбранной законодателем формулировки во многом носит неопределенный, абстрактный характер, вместе с тем, учитывая особенности применения ее положений, представляется, что такая формулировка является единственно возможной. При этом имеется интересное мнение, что закрепленная в уголовном законе «малозначительность» – не более чем просто фигура речи, а предельная краткость избранной законодателем формулировки всего лишь «намек на то, что норма, предусмотренная ч. 2 ст. 14 УК РФ о малозначительности, по большому счету, не для повседневного применения».

Конечно, неопределенность формулировок не является чем-то новым для законодательства Российской Федерации в целом и для уголовно-правовой науки, в частности. Так, например, Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно высказывался относительно подобных конструкций правовых норм, указывая, что использование в данном законоположении оценочного понятия не свидетельствует о неопределенности его содержания, поскольку разнообразие фактических обстоятельств делает невозможным установление их исчерпывающего перечня в законе, а использование законодателем оценочной характеристики преследует цель эффективного применения нормы к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций.

Но в то же время формальная конструкция ч. 2 ст. 14 УК РФ приводит к тому, что именно данная дефиниция сейчас вызывает ожесточенные споры, а говоря о практике ее правоприменения, в том числе судебного, в настоящее время более всего подходит термин «кто в лес, кто по дрова».