Традиционные семейные ценности играют ключевую роль в формировании социально-правового фундамента Российской Федерации. В правовом контексте они находят отражение в конституционных предписаниях и нормах семейного законодательства. Вместе с тем стратегирование ценностно-ориентированной государственной политики, сопряженное с вызовами социальных трансформаций современного миропорядка и внешними идеологическими угрозами, актуализирует проблему соответствия коллизионного регулирования и его толкования национальным интересам Российской Федерации. В связи с этим в статье предпринимается попытка конструирования правовой модели отражения традиционных семейных ценностей в сверхимперативных нормах российского права и в основе публичного порядка Российской Федерации. Формулируются выводы о конкретизации перечня сверхимперативных норм международного частного семейного права и основных начал публичного порядка посредством внесения изменений в семейное законодательство и разъяснения судебной практики.

В работе рассмотрена актуальная и важная проблема, связанная с квалификацией действий по перевозке незаконно добытых водных биологических ресурсов и предложены варианты ее разрешения со ссылкой на примеры административной и уголовной судебной практики, которая сложилась в Камчатском крае и иных регионах Дальнего Востока. Обсуждается вопрос о возможности внесения изменений в ст. 256 Уголовного кодекса РФ и последствиях внесения подобных изменений.

В научной статье рассмотрены определение совместного завещания, особенности реализации прав, связанных с оформлением совместного завещания, актуальные проблемы правоприменения и возможные перспективы совершенствования законодательных норм, регулирующих правоотношения в рамках совместного завещания. Обоснование нововведений в гражданском законодательстве является значимым, особенно при рассмотрении вопроса о введении такого нового объекта гражданского права, как совместное завещание супругов. Эффективность законодательного определения зависит от способности законодателя точно и ясно передать концепцию и условия реализации совместной воли супругов в рамках сферы наследственных прав.

Ряду стран известна возможность заключения брака без личного присутствия одного или даже обоих супругов, через представителя, действующего на основании доверенности. Признание действительности этих браков в странах, где такая возможность отсутствует, если супруги – граждане последних стран, зависит от того, как квалифицировать эту норму.

В статье рассматриваются факторы, повлиявшие на формирование норм обычного права в сфере брачно-семейных отношений во второй половине XIX — начале ХХ в.

Настоящая статья посвящена анализу внесенного 30 января 2024 г. в Государственную Думу проекта федерального закона № 539969-8 «О внесении изменений в Федеральный закон “О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации”», которым предусматривается приравнивание при определенных условиях фактических брачных отношений к зарегистрированному браку. Условия, порядок и отдельные вопросы, возникающие в связи с этим в гражданских и семейных отношениях «фактических супругов», рассматриваются в настоящей статье.

Автор анализирует положения семейного законодательства с позиции реализации супругами свободы репродуктивного выбора, акцентируя внимание на социально-правовом наличии брака, половой принадлежности супруга как фактора при решении вопроса о выполнении семьей репродуктивной функции. Кроме того, автор оценивает инициативу субъектов Российской Федерации в сфере установления ответственности за склонение женщины к искусственному прерыванию беременности.

Тема нашей статьи определена необходимостью непрерывного изучения вопросов, связанных с взаимодействием супругов, устойчивостью и продолжительностью брака. Эти вопросы считаются важными и актуальными для психологической науки, так как они имеют прямое отношение как к благополучию семьи, так и к благополучию общества в целом.

Исследуется имеющее прецедентное знание определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (правовая позиция), в котором констатируется: формальные пробелы в отраслях права семейного и гражданского — базовая причина незаконного осуждения лица, состоящего в «гражданском браке», за «хищение» части совместно нажитого имущества.

Данная статья посвящена анализу положений действующего законодательства, регулирующих имущественные отношения супругов, в случае прекращения брака в связи с внесением изменений в запись акта гражданского состояния об изменении пола одним из супругов. Появление нового основания прекращения брака при сохранении правосубъектности обоих бывших супругов и имущественных прав и обязанностей, возникших между ними до момента прекращения брака, требует его осмысления как юридического факта, оказывающего влияние на семейно-правовой имущественный статус данных лиц.

Настоящая работа включает в себя несколько составляющих элементов единого целого: краткую эволюцию становления фиксации регистрации брака как факта состоявшихся брачных отношений и современное его осмысление по установлению юридического факта в процессуально-правовой регламентации. На определенных этапах заключения брачного союза перед брачующимися возникал вопрос формального закрепления брачных уз, исторически необходимого и запротоколированного, без уяснения правовых последствий по случаям необходимости в их истребованности. По мере расширения гражданско-правовых отношений в социально-правовых гарантиях, в наследственных вопросах, в авторских правах потребность в установлении факта брачных отношений, зарегистрированного брака появляется крайне избыточно. В наилучшем случае (с отсутствием правоподтверждающих документов) заинтересованному лицу предстоит обратиться в органы записи актов гражданского состояния с достоверной фиксацией гражданской записи по регистрации брака в определенное время. В бесспорном производстве гражданского процесса представлены возможным случаи установления факта регистрации брака ввиду отсутствия первичной записи акта гражданского состояния или восстановленной записи — когда запись не состоялась (утеряна) и подтверждение ее отсутствует. В связи с чем актуальность процессуального рассмотрения дел по установлению факта регистрации брака с точки зрения исторически сложившегося материально-правового интереса остается незыблемой.

В статье предпринята попытка показать необходимость и целесообразность законодательного закрепления основных понятий семейного права. Автором сделан вывод о невозможности нормативного определения социального института «семья» и обязательности детерминирования таких категорий, как «член семьи» и «брак».

В статье рассматриваются проблемы теории и практики, связанные с отсутствием легального определения категории «традиционные семейные ценности», определена их правовая и социальная значимость для формирования духовно-нравственной основы государства, выявлены законодательные предпосылки для обеспечения их защиты.

В статье проводится исследование контрольно-надзорной деятельности прокуратуры в последние годы советской власти на примере г. Новороссийска на основе архивных материалов фонда послереволюционного периода Р-115 «Прокуратура города Новороссийска прокуратуры Краснодарского края прокуратуры Российской Федерации с 1943 года» Управления архива администрации муниципального образования город Новороссийск.

Семейный кодекс РФ содержит достаточно много норм процедурного характера, связанных с процессом расторжения брака между супругами. Однако в структуре норм гражданского процессуального законодательства такие специальные нормы практически отсутствуют. Получается, что с процессуальной точки зрения процедура расторжения брака ничем не отличается от процедуры рассмотрения и разрешения иных гражданских дел. Однако с объективно-юридической точки зрения это не так. В рамках настоящей статьи автор показывает те скрытые, но реально существующие процессуальные правила рассмотрения дел о расторжении брака, которые должны учитываться и соблюдаться в рамках разрешения соответствующих гражданских дел.

Семейный кодекс РФ содержит достаточно много норм процедурного характера, связанных с процессом расторжения брака между супругами. Однако в структуре норм гражданского процессуального законодательства такие специальные нормы практически отсутствуют. Получается, что с процессуальной точки зрения процедура расторжения брака ничем не отличается от процедуры рассмотрения и разрешения иных гражданских дел. Однако с объективно-юридической точки зрения это не так. В рамках настоящей статьи автор показывает те скрытые, но реально существующие процессуальные правила рассмотрения дел о расторжении брака, которые должны учитываться и соблюдаться в рамках разрешения соответствующих гражданских дел.

В статье рассматриваются вопросы о сущности, нормативно-правовом развитии и значении конструкции согласия для правоотношений в сфере супружества, родительства, детства, попечения над детьми. Выявляются ее актуальные вариации. Дается критика ряда новелл, а также правоприменительной практики (правовых позиций судов) по ряду категорий семейных дел (например, о суррогатном материнстве). Формулируются предложения по корректировке семейного закона.

В статье рассматриваются проблемы защиты права собственности супругов в случаях, когда оба супруга (бывших супруга) являются собственниками имущества, но право собственности оформлено только на одного из них. На основе судебной практики доказывается, что супруг должен следить за состоянием семейных активов, принимать меры по оформлению своих прав на имущество.

При ретроспективном рассмотрении особенностей прав супругов и особенностей обеспечения этих прав в рамках института несостоятельности (банкротства) автор приходит к выводу, что чем больше внимания мы уделяем концептуальным основам семейного права при анализе прав и обязанностей супругов при банкротстве, тем, во-первых, для нас становится более понятным, почему какое-то имущество включается в конкурсную массу, а какое-то нет, что влияет на признание должника несостоятельным. Во-вторых, понимание сущности супружеских правоотношений — ранее «личного» их элемента, а в настоящее время — тесной экономико-правовой связи супругов, когда они составляют домохозяйство, предоставляет возможность давать обоснованные предложения по совершенствованию института несостоятельности (банкротства).