На суд читателя в настоящей статье вынесено по существу два тезиса. Первый и одновременно второй, на примере конкретного уголовного дела в отношении следователя, незаконно осужденного за халатность, анализируется халатное же отношение прокурорских и судебно-контрольных инстанций применительно к выявлению и своевременному устранению ими же законсервированных процессуальных ошибок.

На примере, как оказалось в итоге, «пустопорожнего», затянувшегося на целых три года и осуществляемого в режиме mala in se уголовного преследования четырех «неисправимых злодеев» — сотрудников Росгвардии (было внесено всего 23 судебных решения, из которых 7 — Первым КСОЮ, 6 — Верховным Судом РФ), обвиненных в совершении мошенничества путем предоставления поддельных чеков каждым на сумму 6800 руб., анализируются парные уголовно-правовые категории: «общественная опасность» и «малозначительность деяния» (ч. 1 и 2 ст. 14 УК РФ), сущность «преступления» и «наказания», его «виртуальная (предполагаемая) польза» и «реальный социальный вред».

Исследуется понятие «казарменное хулиганство» («цук», «дедовщина», «годковщина»), под которым понимается совокупность явно незаконных демонстративных попыток одних военнослужащих посредством психического, физического и сексуального насилия утвердить свою власть над другими военнослужащими («теневое право»). Обстоятельное исследование названной темы позволяет сделать вывод о том, что «казарменное хулиганство» — категория не только историческая, но и интернациональная.

Автор продолжает начатое в предыдущей публикации исследование понятия «казарменное хулиганство», под которым понимается совокупность явно незаконных демонстративных попыток одних военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, посредством психического, физического и сексуального насилия утвердить свою власть над другими военнослужащими, проходящими военную службу по призыву («теневое право»). Настоящая статья посвящена анализу законодательства, тенденциям его развития и толкования в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

В настоящей, третьей по счету, статье продолжается исследование понятия «казарменное хулиганство», под которым понимается совокупность явно незаконных демонстративных попыток одних военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, посредством психического, физического, а то и сексуального насилия утвердить свою власть над другими военнослужащими, проходящими военную службу по призыву («теневое право»). Изучение отдельных «громких дел» позволяет автору судить о тяжести последствий, к которым при попустительстве (а то и пособничестве) офицерского состава приводят «неуставные отношения», стихийно сложившиеся в среде военнослужащих, проходящих военную службу по призыву.

В статье на примере анализа четырех лет расследования и судебного разбирательства конкретного, по своей сути самого элементарного, уголовного дела исследуется система конструкции, консервации, выявления и деконструкции процессуальных ошибок (следственных, прокурорских и судебных).

Похищение человека (kidnapping) — опасное преступление, известное практически во всех юрисдикциях. Общественная опасность данного преступления существенно возрастает, если похищен ребенок. Однако, диспозиция данного противоправного деяния (ст. 126 УК РФ) настолько сложна, что практики зачастую не в состоянии отделить преступное от непреступного. В рамках проводимого нами исследования правоохранительной, правозащитной и судебной деятельности анализируется генерация в недрах стороны обвинения подозрительного отношения к поведению мужчины, вышедшего «погулять» с ребенком, механизм выдвижения в отношении него ложной версии, ее безответственное закрепления в актах органов предварительного расследования и судов первой и кассационной инстанций.

На примере конкретного дела анализируется спор между различными судебными инстанциями по поводу наличия или отсутствия состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК РФ, в действиях должностного лица в системе ФСИН — Ванькаева, честно выполнившего фактически законный приказ своего начальника.

На конкретных примерах в статье рассматривается проблема постановления мировыми судьями явно неправосудных приговоров, которые впоследствии были отменены Верховным Судом РФ.

На базе анализа рассмотрения судами конкретного дела об административном правонарушении, во-первых, исследуются морально-этические и одновременно юридико-технические категории: ложь, клевета, кверулянтство, кляузничество, сутяжничество, мелочное обвинение, ложное обвинение. Во-вторых, автором дается оценка интересам сторон в конкретных спорах — как частным, так и публичным. Наконец, в-третьих, рассматриваются процессуальные ошибки, допущенные судами по делу формально о побоях, а фактически о клевете, а равно генезис (конструкция) ошибок, их консервация и исправление (деконструкция). Подтверждается констатация, высказанная в предыдущей публикации: клеветник, кверулянт, кляузник, сутяжник первым атакует приличных людей и поначалу в судах выигрывает… Наш первый вопрос: почему? Ответ в выводах.

В статье анализируются, во-первых, морально-этические и одновременно юридико-технические категории: ложь, клевета, кверулянтство, кляузничество, сутяжничество, слухи, наветы, сплетни, мелочное обвинение, ложное обвинение. Во-вторых, автором исследуются интересы сторон в споре о клевете, как частные, так и публичные. В-третьих, рассматриваются некоторые процессуальные ошибки по делам о кверулянтстве и сутяжничестве, их генезис (конструкция), консервация, исправление (деконструкция).

На базе анализа рассмотрения судами двух конкретных дел, во-первых, исследуются морально-этические и одновременно юридико-технические категории: ложь, клевета, кверулянтство, кляузничество, сутяжничество, слухи, наветы, сплетни, мелочное обвинение, ложное обвинение. Во-вторых, автором дается оценка интересам сторон в спорах о клевете: как частных, так и публичных. Наконец, в-третьих, рассматриваются процессуальные ошибки, допущенные судами по делам о клевете, их генезис (конструкция), консервация и исправление (деконструкция). Подтверждается констатация: клеветник, кверулянт, кляузник, сутяжник первым атакует приличных людей и по началу в судах выигрывает… Наш вопрос? Почему? Ответ в выводах.

Основная цель уголовного судопроизводства — раскрытие максимально возможного числа преступлений, изобличение всех виновных, назначение каждому из них справедливого наказания. Приговор (как обвинительный, так и оправдательный) должен быть основан только на системной совокупности доказательств — информации, обладающей качествами (свойствами) достоверности, допустимости и относимости. Информация, которая может быть положена в основу приговора, добывается специально на то уполномоченными субъектами процесса и только в рамках следствия, как предварительного, так и судебного. В романо-германской континентальной системе судопроизводства право поставить соответствующее «клеймо качества» («пробу») на добытую по делу информацию принадлежит только следователю (дознавателю) и суду. Сказанное означает, что и следователь (дознаватель), и суд, фактически будучи единой уголовно-процессуальной корпорацией, выполняют одну и ту же функцию — сбора, закрепления, анализа и оценки доказательств, что автоматически предполагает необходимость взаимодействия (сотрудничества) между ними. В настоящей статье анализируются некоторые аспекты генезиса, эволюции взаимодействия органов предварительного и суда по уголовным делам, формы их сотрудничества, а также вопрос доверия между структурами, относящимися к различным ветвям государственной власти (исполнительной и судебной) в рамках единой уголовно-процессуальной корпорации.

Основная цель уголовного судопроизводства — раскрытие максимально возможного числа преступлений, изобличение максимального числа виновных, назначение каждому из них справедливого наказания. Общее правило: приговор (как обвинительный, так и оправдательный) должен базироваться только на системной совокупности доказательств — информации, обладающей качествами (свойствами): достоверности, допустимости, относимости и достаточности. Доказательства добываются исключительно специально на то уполномоченными субъектами процесса в рамках следствия предварительного и судебного. В романо-германской континентальной системе судопроизводства право поставить соответствующее «клеймо качества» на информацию, добытую по делу, принадлежит только следователю (дознавателю) и суду. Данные субъекты процесса — единая уголовно-процессуальная корпорация (открытая система), выполняющая общую функцию сбора, закрепления, анализа и оценки доказательств. Это обстоятельство обусловливает необходимость взаимодействия (сотрудничества) между ними. В настоящей статье анализируется уголовно-судебное право о следствии предварительном и судебном, критерии доверия общества, в том числе и профессионального сообщества, к результатам предварительного расследования и судебной деятельности; а равно особенности коммуникационных практик между следователем и судом по конкретным делам. Самостоятельным направлением исследования является обозначение роли многочисленных «посредников» в системе отношений «следователь — суд», в число которых входят участники процесса как со стороны обвинения (прокурор, потерпевший, представители последнего, гражданский истец), так и защиты (обвиняемый, его защитники и представители). Важными элементами анализируемой системы являются участники процесса, не имеющие в нем собственного интереса.

Анализируются некоторые следственные, прокурорские и судебные ошибки, исследуется механизм их появления, процессуального закрепления и консервации в итоговых судебных решениях. Одной из причин появления анализируемых ошибок также является низкое качество адвокатской правозащитной деятельности. Рассматривается процесс деконструкции судебных ошибок в целом, его основные этапы.

Бесспорно, «злые языки страшнее пистолета», а «клеветник подлостью велик» и в силу данного обстоятельства должен «ждать палки», то есть — быть сурово наказан (ст. 128.1 Уголовного кодекса РФ). В то же время судебная практика свидетельствует, что обвинение в клевете бывает обоснованно далеко не всегда; не случайно в народе говорят: «Ложь бывает и спроста, а клевета всегда с умыслом». На конкретных примерах анализируются судебные ошибки, выявленные по делам о клевете.

На примере двух конкретных уголовных дел анализируются ошибки, выявленные судами первой кассации (Четвертым КСОЮ) и второй кассации — Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Анализируется: во-первых, современное состояние концепции «дело частного обвинения», во-вторых, исследуются некоторые статистические данные о работе мировых судей.

На примере конкретного уголовного дела, возбужденного по негативным результатам оказания медицинских услуг в сфере пластической хирургии, анализируется практика применения некоторыми судами положений ст. 238 УК РФ. Основное внимание уделено процессу доказывания. Сделаны итоговые выводы: 1) о юридико-техническом несовершенстве как конкретной анализируемой нормы уголовного закона (бланкетная конструкция), так и всех прочих нормативных актов, призванных рекомендованный законодателем «бланк» ст. 238 УК РФ заполнить; 2) об отсутствии единой методики проведения судебно-медицинских экспертиз по результатам пластических операций.

Исследуется имеющее прецедентное знание определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (правовая позиция), в котором констатируется: формальные пробелы в отраслях права семейного и гражданского — базовая причина незаконного осуждения лица, состоящего в «гражданском браке», за «хищение» части совместно нажитого имущества.