Категория «публичный порядок» является сложной правовой конструкцией. На протяжении всего периода развития частноправовых отношений трансграничного характера составляющие характеристики категории «публичный порядок» постоянно менялись как в международно-правовых, так и в национальных правовых актах. Основными факторами, влияющими на данную категорию с учетом обострения внешнеполитический обстановки, в Российской Федерации стали санкционный режим и незаконные ограничения, которые вводят недружественные страны. Целью настоящей статьи является рассмотрение категории «публичный порядок» в новом контексте — в качестве защитного механизма в условиях противостояния недружественным странам. Для достижения поставленной цели автором проанализирована категория «публичный порядок», а также определены тенденции ее расширения ввиду обострения внешнеполитической обстановки и международного сотрудничества с некоторыми странами. Методология обусловлена поставленной целью исследования и включает, прежде всего, всеобщие и общенаучные методы исследования: системный, логический, функциональный, исторический. В статье подробно анализируется категория «публичный порядок» и рассматривается последняя судебная практика по ее применению. В результате исследования автор приходит к выводу о необходимости сформировать четкие критерии категории «публичный порядок» с учетом современных правовых реалий и санкционного давления недружественных стран. Научная и практическая значимость представленных выводов обусловлена комплексным анализом сложившейся практики в условиях смены ориентиров международного сотрудничества.

В данной статье анализируются практические аспекты применения норм непосредственного применения (сверхимперативных норм) российского законодательства, включая квалификацию норм как сверхимперативных, включение в число этих норм публичного права (административного, валютного и пр.), последствия введения сверхимперативных норм для уже заключенных договоров, в том числе возможность ссылаться на невозможность исполнения обязательства ввиду введения сверхимперативных норм. Также анализируются основания для отказа российскими судами в применении иностранных норм непосредственного применения, включая такие основания для отказа в применении иностранной нормы, как ее несовместимость с основами правопорядка (публичным порядком) РФ (включая санкционные ограничения иностранных государств). Статья фокусируется на применении ст. 1192 ГК РФ, в основном в контексте введенных санкций иностранных государств.

Констатирована тенденция, направленная, с одной стороны, на недопустимость вмешательства государственного суда в существо третейского решения, а с другой — на обеспечение применения мер государственного принуждения при исполнении решений третейских судов. Исследуются основания для отмены решений третейских судов, в том числе по мотиву нарушения ими публичного порядка. Обращено внимание на проблему применения правовых последствий третейского соглашения в рамках государственного судопроизводства, а также на неурегулированность вопроса о действиях суда в случае рассмотрения принятого им к производству дела или связанного с ним требования в третейском суде.

В статье автор предпринял попытку определить значение категории «публичный порядок» в механизме защиты семейных прав, возникших на основании норм иностранного права. Учитывая многоаспектный предмет исследования, автором были использованы общенаучный диалектический, формально-юридический методы познания, сравнительно-правовой метод, а также методы индуктивной и дедуктивной логики. Автором определяются соотношение и взаимодействие таких категорий, как публичный порядок и традиционные семейные ценности. Ставится вопрос о целесообразности применения оговорки о публичном порядке в случаях защиты семейных прав иностранцев, о приоритетной защите интересов государства и частных лиц при разрешении семейных споров. Сделан вывод о необходимости введения дефиниции «семейные ценности» в Семейный кодекс Российской Федерации в виде принципа. При этом отмечается, что применение принципа «неприкосновенности и стабильности семейных ценностей» ставит перед судом важную задачу: вынести решение, сохраняя баланс между интересами государства и семейными интересами конкретных людей.

Ни в российском, ни в зарубежном законодательстве не установлены критерии определения публичного порядка, понимание и руководство которыми могло бы обеспечить стабильность и правовую определенность для участников споров и экономических отношений. Для процессуального права и правоотношений, связанных с исполнением иностранных судебных решений и арбитражей, контуры определения публичного порядка имеют специфику. Авторы поставили целью рассмотреть подходы, сложившиеся в российской правоприменительной практике в части определения публичного порядка как критерия проверки соответствия решений иностранных арбитражей, подлежащих приведению в исполнение в Российской Федерации, с перспективой конкретизации российского процессуального законодательства.

В статье исследуются публичный порядок и публичные элементы, их понимание, соотношение и применение в третейском разбирательстве. Авторы приходят к выводу о целесообразности осмотрительного применения категорий публичного элемента и публичного порядка.

В статье рассматривается процесс развития института публичного порядка в некоторых государствах англо-американской правовой семьи. В качестве эмпирической базы исследования выбраны правовые системы Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Соединенных Штатов Америки, Ирландии и Канады. Рассмотрены основные примеры судебной практики данных государств, которые способствовали формированию института публичного порядка. Делается вывод об отсутствии определения понятия «публичный порядок». При этом публичный порядок каждого рассмотренного государства учитывает национальные и местные особенности и условия, социальные, экономические и культурные соображения. Делается вывод, что роль института публичного порядка в национальных правовых системах будет все более возрастать, становясь одним из основных принципов, обеспечивающих защиту национальных интересов и правильное функционирование государственного механизма и правовой системы.