Споры о проблемах конституционного права сегодня редко связаны с апеллированием к догме конституционного права. Она как будто окончательно уступила место спорам о взвешивании, балансировании интересов и ценностей, социологическому, политологическому, экономическому, сравнительному и историческому анализу конституционных проблем, хотя еще в начале XX в. активно разрабатывалась представителями науки публичного права. Автор статьи анализирует причины такого снижения роли догматики в современном конституционном праве, однако приходит к выводу, что эти причины — это не окончательный «приговор», а лишь требование, чтобы догматика изменилась, стала больше соответствовать вызовам и потребностям нашего времени. Призывы вернуться к догматике, которая существовала раньше, бесполезны, однако именно догма права, отражающая его природу и особенности, позволяет сохранять базовые ценности и принципы права, обеспечивает его системность, последовательность и определенность. Следовательно, важнейшая задача для науки конституционного права — реконструировать и создать новую догматику, отвечающую духу современности. Такая догматика должна учесть новые правовые категории, проникшие в право, и прежде всего — конституционно-правовые ценности, которые обладают теми качествами, которые позволяют правовой догме оперировать ими.

В настоящее время вопрос возможности и необходимости государственного участия в экономике является как никогда актуальным. Кризис сложившихся хозяйственных связей, разрыв логистических цепочек поставок, санкционная политика неизбежно заставляют задаться вопросом о возможности активного регулирования государством экономических отношений и участия в них в качестве хозяйствующего субъекта. Решение заданной проблематики неразрывно связано с уяснением роли государства как суверена, ограниченного реперными точками, заданными конституцией, и самостоятельно, путем саморегулирования, устанавливающего для себя систему сдерживания. В статье будут исследованы различные подходы к решению данного вопроса, высказанные как юристами, так и экономистами, а также обозначены конституционные пределы и ограничения участия государства в экономических отношениях.

В статье анализируются высказанные в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 ноября 2023 года № 3017-О относительно размеров и способов исчисления административных штрафов, установленных для юридических лиц, правовые позиции. В целом авторы разделяют оценки Конституционного Суда Российской Федерации, сделанные им по итогам изучения жалобы на предусмотренный ч. 1 ст. 16.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в отношении юридических лиц административный штраф, поскольку в совокупности с иными предусмотренными данным кодексом правилами его применение позволяет обеспечить соблюдение принципов соразмерности и индивидуализации наказания за совершенное административное правонарушение.

Статья является откликом-рецензией на книгу В.А. Кряжкова и М.А. Митюкова «История суда и правосудия в России. Том 9. История конституционного правосудия в России». Дается критический анализ некоторых тезисов и выводов, содержащихся в книге. Авторы отмечают, что собранные в книге исторические материалы и сведения представляют несомненный интерес для всех интересующихся отечественным конституционным правосудием.

В статье автор обращается к проблеме определения содержания запрета двойного привлечения к ответственности, установленного Конституцией Российской Федерации (ст. 50, ч. 1). На основании практики закрепления правила non bis in idem в зарубежном и международном правовом регулировании автор отмечает, что исчерпывающее значение данного правила нельзя считать устоявшимся. Анализ решений Конституционного Суда РФ позволяет заключить, что сфера применения конституционного запрета повторного осуждения за одно и то же преступление не ограничивается буквальным значением ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и теми случаями, когда законодательное регулирование прямо предусматривает недопустимость двойного привлечения к ответственности. Кроме того, в статье сформулирован вывод о том, что действительное содержание конституционного запрета двойного привлечения к ответственности определяется Конституционным Судом РФ посредством автономного толкования с опорой на принципы равенства, справедливости, правовой определенности.

Вопросы исполнимости судебных решений относятся к так называемым вечным проблемам, требующим постоянного внимания как законодателя, так и правоприменителей. Данное обстоятельство обусловлено во многом самой природой судебной власти и ее решений, наличием специальных юридических механизмов исполнения данных актов, равно как и значением политической воли конкретных субъектов соответствующих отношений по реализации требований, сформулированных в судебных решениях. Очевидно, что значение данных факторов заметно увеличивается с повышением уровня судебной инстанции, выносящей соответствующее решение. Как следствие, наибольшая сложность с исполнением наблюдается именно в отношении решений высших судебных инстанций. Между тем в силу особого конституционного статуса названных органов именно их практика реализации принимаемых решений оказывает значительное воздействие на национальный правопорядок и саму правовую систему. Учитывая широкий, комплексный характер соответствующей проблематики, авторы предлагают ее анализ в рамках публикации, состоящей из двух частей, представляющих собой две относительно самостоятельные статьи. В настоящей статье (часть первая) основное внимание сконцентрировано на анализе социально-политических и юридических характеристик института исполнения решений Конституционного Суда РФ, в том числе в соотношении с самоисполнимостью данных актов. Самостоятельного внимания заслуживают вопросы, связанные с законотворческими, правоприменительными, доктринальными характеристиками действующих механизмов исполнения решений Конституционного Суда РФ на федеральном и субфедеральном уровнях, необходимостью их совершенствования.

Проблема исполнения судебных решений обусловлена самой природой судебной власти, спецификой ее решений, равно как и значением политической воли конкретных субъектов соответствующих отношений, наличием эффективных правовых механизмов, обеспечивающих своевременную и полную реализацию требований, сформулированных в судебных актах. Очевидно, что значение соответствующих факторов заметно увеличивается с повышением уровня судебной инстанции, выносящей решение, требующее своего неукоснительного исполнения. Имея относительно самостоятельное значение, настоящая статья является одновременно логическим продолжением (частью 2) подготовленного авторами материала, имеющего целью анализ ключевых социально-политических и юридических проблем исполнимости решений Конституционного Суда Российской Федерации. В развитие ранее высказанных положений авторы концентрируют свое внимание в настоящей публикации преимущественно на специфике законодательных и правоприменительных подходов к обеспечению исполнения отдельных видов решений Конституционного Суда РФ, включая конституционно-толковательные решения, рекомендации законодателю и др. Делается вывод, что соответствующие содержательные, иные особенности решений Конституционного Суда РФ способны оказать существенное влияние на порядок их исполнения, что, в свою очередь, предопределяет специфические регулятивно-правовые, организационные, правоприменительные задачи, связанные с необходимостью повышения эффективности исполнения отдельных видов судебных решений.

В статье на основе практики Конституционного Суда Российской Федерации анализируется значение формальной определенности закона в обеспечении правового качества законодательства об административных правонарушениях. Автор характеризует современное состояние законодательства об административных правонарушениях, называет основные факторы, обусловливающие нарушения требования формальной определенности в нем, а также выделяет критерии, при которых требование формальной определенности считается не соблюденным.

Статья посвящена сравнительно-правовому исследованию конституционной неизменяемости и материальных пределов изменения конституции в практике органов конституционного контроля. Раскрываются понятие и предназначение, показываются историческое развитие и особенности применения материальных пределов изменения конституции. Материальные пределы изменения конституции представляют собой запреты на изменение определенных конституционных норм. Неизменяемость конституционных норм не тождественна их вечности, поскольку такие нормы не могут быть изменены лишь в рамках действующей конституции, но могут быть пересмотрены в особо усложненном порядке, по сути означающем принятие новой конституции. Первые попытки формулирования материальных пределов изменения конституции можно встретить уже в первых конституционных актах конца XVIII — начала XIX в., однако своего распространения практика установления материальных пределов изменения конституции достигла лишь во второй поло- вине XX в. Будучи предусмотрены в конституционном праве, материальные пределы изменения конституции являются эксплицитными, установленными в конституции и/или законодательстве, и/или имплицитными, провозглашенными в практике органов конституционного контроля.

Статья посвящена сравнительно-правовому исследованию конституционной неизменяемости и материальных пределов изменения конституции в практике органов конституционного контроля. Раскрываются понятие и предназначение, показываются историческое развитие и особенности применения материальных пределов изменения конституции. Материальные пределы изменения конституции представляют собой запреты на изменение определенных конституционных норм. Неизменяемость конституционных норм не тождественна их вечности, поскольку такие нормы не могут быть изменены лишь в рамках действующей конституции, но могут быть пересмотрены в особо усложненном порядке, по сути означающем принятие новой конституции. Первые попытки формулирования материальных пределов изменения конституции можно встретить уже в первых конституционных актах конца XVIII — начала XIX в., однако своего распространения практика установления материальных пределов изменения конституции достигла лишь во второй половине XX в. Будучи предусмотрены в конституционном праве, материальные пределы изменения конституции являются эксплицитными, установленными в конституции и/или законодательстве, и/или имплицитными, провозглашенными в практике органов конституционного контроля.

В статье дается анализ распространенной научной концепции, согласно которой древнеримская респуб- ликанская «конституция» носила неписаный характер, основываясь главным образом на обычаях, а не принятых народом законах. Однако анализ главных авторов конца III — начала I в. до н.э. (Катона Старшего, Полибия и Цицерона) позволяет утверждать, что римское государственное устройство, так называемая «смешанная конституция», складывалось в Риме именно на основе законов — как основного средства римского народа в борьбе с патрицианским Сенатом за свою свободу в V–III вв. до н.э. Начиная с древнейших «конституций» римских царей Ромула и Нумы Помпилия, через первые республиканские законы, и особенно через законодательство XII таблиц, а затем и последующие законы было заложено равновесие трех ветвей власти: магистратов, Сената и народа, что позволило Риму надолго обеспечить свою власть во всем Средиземноморье. Традиция понимать государство (civitas) и «закон» (lex) как прямое «установление народа» (constitutio populi) сохранилась даже в эпоху империи и раннего средневековья, когда народных собраний уже не было в реальной жизни.

В статье анализируется вопрос о возможных противоречиях, возникающих между различными аспектами принципа правовой определенности. Автором рассматривается вопрос о конфликте формального и материального аспектов правовой определенности на примере дел о защите избирательных прав и дел об административных правонарушениях. На основе практики судов общей юрисдикции и арбитражных судов иллюстрируются возможные проявления конфликта формального и материального аспектов требований правовой определенности.

В статье анализируется влияние цифровизации на обеспечение национальной безопасности. Подчеркивается, что, исходя из характера угроз, явного и стремительного их нарастания, ввиду объективных обстоятельств конкретно-исторических условий международной обстановки, при обеспечении безопасности в системе конституционных ценностей должны превалировать интересы государства, выступающего ее гарантом. Отмечается значение информационно-коммуникационных и цифровых технологий в качестве ключевых факторов, определяющих развитие человечества, наличие рисков их применения и использования, в связи с чем они рассматриваются одновременно и в качестве источников повышенной опасности, от которых необходимо обеспечить защиту национальных интересов, и в качестве средства достижения безопасности и суверенитета, что по существу подчеркнуто и конкретизировано на конституционном уровне.

В статье анализируется новый конституционный термин, закрепленный в процессе конституционной реформы 2020 г., — «приоритет». На основе исторического и сравнительно-правовых методов исследования выявлено сущностное наполнение и видовое многообразие исследуемой конституционной новеллы не только в дореформенном но и в постреформенном федеральном законодательстве, в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации. Предложены и аргументированы основания для классификации приоритетов: территория регулирующего воздействия, сфера жизнедеятельности, предмет и время действия. Выявлены общие и особые методы установления прямо и косвенно закрепленных федеральной Конституцией приоритетов в конституционном (уставном) законодательстве субъектов Федерации, предложены содержание системы конституционных приоритетов в современной России и ее системообразующие элементы. Сформулированные автором выводы могут стать основой для дальнейшей разработки теоретической концепции конституционных приоритетов, которая должна быть доктринальной базой механизмов их реализации с учетом единых подходов, обусловленных единством правового пространства страны, и особенностей, присущих субъектам Российской Федерации.

В публикации ставится проблема научно-юридического осмысления относительно самостоятельной составляющей (опции) в деятельности Конституционного Суда РФ, результаты которой должны учитываться современной российской теорией права и государства, в том числе в контексте формально-аналитических разработок. На ряде примеров показывается существенное и ориентирующее значение актов Конституционного Суда РФ как легитимных текстов, не только обеспечивающих и отображающих конституционализацию правовой материи, но и раскрывающих эволюцию и функциональную специфику первичных нормативно значимых элементов системы права.

В статье рассматриваются исторические этапы развития конституционного контроля Китайской Народной Республики начиная со времен Китайской Республики. Далее раскрываются некоторые особенности структуры и содержания китайских конституций в их динамике и анализируются изменения Конституции Китайской Народной Республики (далее — КНР) 2018 г., которые внесли изменения в том числе и в Преамбулу. Также проанализирован правовой статус специальных комитетов ПК ВСНП, в особенности комитета по вопросам Конституции и законодательства. Исследуются историческая линия развития конституционного контроля Китая, культурные особенности концепции конфуцианства и их связь с конституционализмом, делается вывод о возможности альтернативной модели — конфуцианского конституционализма, который учитывает традиции Китая.