В статье проведен анализ ключевых положений Федеральных законов «О полиции» и «О войсках национальной гвардии Российской Федерации», а также Уголовного кодекса Российской Федерации в части, затрагивающей законность и правомерность причинения вреда в ходе применения физической силы, специальных средств и оружия сотрудниками полиции для задержания лица, совершившего преступление.

В статье отражаются ключевые особенности нормативно-правового регулирования оснований и условий института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в уголовном праве СССР, рассмотрены основные источники, а также выделены основные этапы развития.

В статье анализируются некоторые противоречия уголовно-правовой теории и законодательства, обусловленные отсутствием однозначного юридического определения и оценочным характером ряда используемых в уголовном законе базовых уголовно-правовых категорий. К их числу отнесены понятия «уголовное деяние», «преступность деяния», «общественная опасность», «уголовная ответственность» и др. В ходе анализа дается определение и проводится ранжирование различных видов уголовных деяний в зависимости от содержательной их составляющей. Раскрывается неоднозначность толкования противоречиво используемого в уголовном законе понятия «преступность деяния». Особое внимание уделяется содержательному разбору категории «общественная опасность», определению новых подходов и понятий, ее характеризующих.

Цель: на основе анализа уголовного законодательства, законодательства об оперативно-разыскной деятельности, законодательства, регулирующего оборот наркотиков, выявить пробелы в нормативном правовом регулировании проведения оперативно-разыскных мероприятий с использованием наркотиков в случаях, когда их оборот по общему правилу запрещен уголовным законом. Методы исследования: сравнительно-правовой, догматический. Выводы: правовая основа проведения контролируемой поставки, проверочной закупки, оперативного эксперимента и других оперативно-разыскных мероприятий с контролируемыми веществами, указанными в ст. 228–228.4, 229.1, 231, 234 и 234.1 УК РФ, но не указанными в ст. 49 Федерального закона «О наркотических веществах и психотропных средствах», нуждается в совершенствовании. Научная и практическая значимость: сформулированы предложения по устранению пробела в нормативном правовом регулировании проведения оперативно-разыскных мероприятий в сфере борьбы с наркопреступлениями.

Проблема согласия на причинение вреда является одной из наиболее дискуссионных в теории российского уголовного права. Несмотря на имеющуюся потребность общественных отношений в соответствующем правовом регулировании, норма, определяющая правомерность причинения вреда с согласия лица, в уголовном законе отсутствует. Важнейшим аспектом рассматриваемой проблемы является понятие «согласие на причинение вреда». В рамках настоящей статьи автор, анализируя классические и современные подходы к определению указанного понятия и перечню его признаков, приходит к выводу о том, что согласие на причинение вреда как обстоятельство, исключающее преступность деяния, есть сформированное за счет личной заинтересованности и порождающее дозволительные уголовные правоотношения волеизъявление лица, направленное на совершение другим лицом деяния, влекущего социально значимые изменения в конкретном, принадлежащем субъекту согласия объекте уголовно-правовой охраны. Изложенные в статье выводы могут быть использованы в качестве теоретической основы исследований условий признания вреда, причиненного с согласия лица, правомерным, а также в правотворческой деятельности при конструировании соответствующих правовых норм о согласии на причинение вреда как обстоятельстве, исключающем преступность деяния.

В данной статье рассматриваются особенности субъективного восприятия лица, которое причиняет вред для задержания другого лица в тех случаях, когда лицо преступление не совершало либо было совершено не преступление, а иное не общественно опасное деяние. Изучая данный вопрос, отмечается, что в настоящее время в законодательстве отсутствует такое понятие, как «мнимое задержание». Кроме того, отсутствуют и уголовно-правовые нормы, регламентирующие критерии оценки действий лица, причинившего вред другому лицу в результате его задержания в случае, когда было совершено не преступление, а иное не общественно опасное деяние, и в случае, когда лицо преступление не совершало. Проводится анализ разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в части, касающейся мнимого задержания, на основании чего делается вывод о слабой эффективности данного подхода, что, в свою очередь, отражается на следственно-судебной практике. Приводится положительный опыт зарубежных стран: Республики Беларусь и Республики Армения. На основе проведенного исследования автором делается вывод о необходимости внесения изменения в Уголовный кодекс РФ в части, касающейся правовой регламентации мнимого задержания.

В статье рассмотрены вопросы правового применения причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. Непосредственно обращено внимание на превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 38 УК РФ). В связи с имеющимися вопросами по применению данной нормы и для правильной квалификации в рамках причинения вреда лицу, совершившему общественно опасное деяние, при его задержании, предлагается новая редакция ст. 38 УК РФ.

В публикации раскрываются исторические аспекты появления и развития обстоятельств, исключающих уголовную ответственность медицинских работников. Исследуется влияние изменений регулятивного законодательства о здравоохранении на пределы уголовной ответственности медицинских работников на примере вопроса о легализации прерывания беременности по желанию женщины.

В статье рассмотрены ключевые этапы становления нормативно-правового регулирования института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в дореволюционной России в различные периоды времени, основания и условия его применяемости.