В статье рассмотрены проблемные вопросы доктринального и судебного толкования норм института соучастия в преступлении с акцентом на уяснение правовой природы группового преступления. Ключевое внимание уделено определению предметного содержания группы лиц по предварительному сговору как одной из форм соучастия в преступлении.

В статье автор обращается к правовому статусу лица, привлекаемого к участию в уголовном деле соучастника преступления, высказывает точку зрения о несоответствии объема процессуальных прав такого лица его фактическому положению в уголовном деле, в связи с чем вносит предложения о наделении его отдельными процессуальными правами обвиняемого. Обосновывается необходимость оперативного пересмотра приговоров, постановленных в порядке гл. 40.1 УПК РФ, в случаях, когда по результатам рассмотрения уголовного дела в отношении соучастников, совершивших преступление совместно с лицом, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, судом установлены фактические обстоятельства, указывающие на наличие оснований для квалификации действий указанных лиц как менее тяжкого преступления.

В статье автор анализирует положения законодательства Южной Кореи, Турецкой Республики, Китайской Народной Республики и Европейского Союза, позволяющие привлекать соучастников коллективного нарушения антимонопольного законодательства к солидарной гражданской правовой ответственности за совершение действий, нарушающих антимонопольное законодательство. Автор приходит к выводу, что практика указанных стран может быть воспринята и российским законодательством посредством внесения изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции», что окажет позитивное воздействие на национальный правопорядок.

Статья посвящена изучению отражения в нормах Особенной части УК РФ отдельных положений его Общей части через призму нарушения системной когерентности. Авторы, избрав форму изложения материала в виде диалога-дискуссии, последовательно высказывают собственную точку зрения по различным аспектам представительства в статьях Особенной части УК РФ норм об организации, подстрекательстве, пособничестве и о неоконченном преступлении (наименование, уголовно-правовая оценка, конструирование). В заключение по данным аспектам сделаны выводы, отмечаются проблема несовершенства общих нормативных положений о видах соучастников преступления и институте неоконченного преступления, необходимость их модернизации.

Цель исследования. Проследить развитие института соучастия от Уголовного уложения 1903 г. до первого Уголовного кодекса РСФСР. Методология: при написании статьи использовались как общенаучные методы научного познания, такие как наблюдение, анализ, описание, обобщение и сопоставление, так и методы специальные, характерные именно для юридической науки. Выводы: законодательная регламентация вопросов соучастия по Уложению 1903 г., в сравнении с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., имела крупные юридико-технические преимущества, однако ряд вопросов рассматриваемого института не нашел своего законодательного разрешения. Прежде всего, само определение соучастия было сформулировано весьма расплывчато, вызывали вопросы особенности разграничения соучастия и прикосновенности к преступлению, а также деление соучастия в преступлении на формы и виды. Ответственность соучастников, и прежде всего в случаях добровольного отказа от совершения преступления, определялась крайне сложно. Соблюдая отечественную уголовноправовую традицию, как законодательно, так и на практике не существовало понятия «организатор преступления», а различия между соучастниками практически не оказывали влияния на наказуемость соучастников. Научная и практическая значимость. Полученные результаты исследования могут использоваться научными и практическим работниками, преподавателями, аспирантами и студентам юридических вузов, а также оказаться интересными для всех, кто интересуется историей отечественного уголовного права.

Цель исследования. Проследить развитие института соучастия от Уголовного уложения 1903 года до первого Уголовного кодекса РСФСР. Методология: при подготовке статьи использовались общенаучные методы (анализ, наблюдение, обобщение, сопоставление, описание) и специальные методы юридической науки. Выводы. Законодательное оформление института соучастия, которое демонстрировал нам УК РСФСР 1922 г., явило собой важную веху в развитии самого института соучастия и определении его составляющих, таких как виды соучастников, формы соучастия и ответственность соучастников. В УК РСФСР 1922 г. законодатель уделил должное внимание исполнительству, подстрекательству и пособничеству и обошел раскрытие понятия организатора, определил соучастие особого рода и внес весьма важные изменения в вопросы отграничения соучастников преступления от прикосновенных к преступлению лиц. Тем не менее многие вопросы соучастия не получили должного законодательного регулирования. Научная и практическая значимость. Результаты исследования будут полезны научным и практическим работникам, преподавателям, аспирантам (адъюнктам), студентам, а также всем, кто интересуется историей уголовного права и вопросами соучастия.

На основании проведенного исследования автор констатирует, что зафиксированные в ст. 36 УК РФ предписания об эксцессе исполнителя имеют прочный теоретико-правовой фундамент: их концептуальной основой выступает теория самостоятельной ответственности соучастников, которая лимитирует акцессорную квалификационную зависимость иных соучастников от исполнителя преступления, в том числе посредством обоснования и установления самостоятельной ответственности за эксцессное деяние; на уровне принципов уголовного права отправной точкой для положений об эксцессе исполнителя выступает принцип вины, исключающий ответственность за деяние, которое не охватывается умыслом соучастников; в рамках института соучастия предписания об эксцессе исполнителя заданы признаком совместности и требованием о двусторонней субъективной связи между соучастниками.