На фоне продолжающегося интенсивного обновления отечественного уголовного законодательства, отражающего преимущественно тенденцию расширения пределов уголовной противоправности, нельзя не отметить новеллы, встроенные законодателем в нормативное поле института соучастия. Исторически сформировавшийся с акцентом на нормы, образующие подсистему предписаний Общей части уголовного закона, институт соучастия содержит в себе также ряд уголовно-правовых запретов, фиксирующих определенные формы совместного совершения преступления несколькими лицами в рамках его Особенной части. В настоящее время инфраструктура предписаний, образующих институт соучастия, значительно увеличилась в своем объеме за счет появления в нем подсистемы специальных уголовно-правовых норм, криминализировавших деяния организатора, подстрекателя и пособника в качестве самостоятельных преступлений. Эти ролевые функции соучастников материализованы в ряде составов преступлений, помещенных в разные главы и разделы Особенной части УК РФ. Не ставя перед собой задачу их детального анализа, отметим, что в целом они представляют собой отпочковавшуюся по воле законодателя от норм ст. 33 УК РФ законодательную модель соучастников с акцентом на их специальные разновидности. Эта модель, воплощенная в структуру Особенной части УК РФ в виде относительно самостоятельной подсистемы запретительных норм, пополнила собой арсенал уголовно-правовых средств противодействия различным проявлениям общественно опасной деятельности соучастников, свидетельствуя о существенной содержательной и структурной трансформации института соучастия в целом. В его пределах правовые предписания, криминализировавшие в рамках отдельных составов преступлений различные варианты общественно опасного поведения организатора, подстрекателя и пособника, должны соответствовать общим положениям и правилам института соучастия, отраженным в ст. 32–36 УК РФ.