В статье обращается внимание на различающуюся природу содержания кассационных оснований, регламентированных в УПК РФ. Традиционно в науке уголовно-процессуального права кассационные основания рассматривают как нарушения требований норм закона, допущенные субъектами, ведущими уголовный процесс, а также как судебную ошибку. Между тем по УПК РФ кассационные основания в одних случаях определены как нарушения требований норм материального закона и процессуального закона, а в других представлены через описание обстоятельств, которые не являют собой ошибку правоприменителя. Такого рода обстоятельства предлагается определять как процессуально-правоприменительные ситуации, как объективно складывающиеся факты правовой действительности, возникающие вне воли субъектов, ведущих уголовный процесс, и при отсутствии данных, позволяющих им прогнозировать наступление последствий, способных повлиять на исход дела.

В статье рассматривается вопрос об устранении судебных ошибок при пересмотре судебных актов по вновь открывшимся или новым обстоятельствам. В зависимости от ответа на данный вопрос, пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам может рассматриваться в качестве одного из видов проверочных производств или в качестве самостоятельной процессуальной стадии. До настоящего времени данный вопрос в доктрине остается неразрешенным, в связи с чем отсутствует единый подход, а также делаются необоснованные выводы о тождественности между надзорным производством и пересмотром по вновь открывшимся или новым обстоятельствам, что в целом противоречит процессуальному законодательству и целям пересмотра в частности.

На примере расследования и рассмотрения рядового уголовного дела о служебном подлоге (ч. 1 ст. 292 УК РФ), возбужденного в отношении преподавателя колледжа Ш.: в рамках анализа уголовно-правового аспекта, во-первых, обращается внимание на бланкетный характер ст. 292 УК РФ «Служебный подлог»; во-вторых, исследуется криминологическое содержание этой нормы; в-третьих, изучаются пределы делегирования законодателем (социальными силами, стоящими у власти) правоприменителю права на криминализацию процесса оформления конкретных служебных документов; в-четвертых, в критической плоскости рассматриваются особенности регионального правового сознания (правовая идеология + правовая психология) профессиональных представителей: как стороны обвинения (следователи, прокуроры), так и судей. В рамках уголовно-процессуального аспекта: во-первых, изучается генезис-процесс конструкции конкретной следственной и судебной ошибки, а равно ее деконструкция (исправление); делается вывод о пораженности некоторых профессиональных субъектов доказывания «обвинительным уклоном». Во-вторых, анализируются: 1) логистика движения конкретного уголовного дела; 2) импульсы (джеты), влияющие на изменение траектории его движения. Отдельно исследуется авторитет суда кассационной инстанции, указания которого в силу ч. 6 ст. 401.16 УПК РФ для нижестоящих судов являются обязательными. Метод исследования: системный анализ судебной практики по делам, по которым принимались решения об их прекращении за отсутствием состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ).

В статье предлагается сформулировать требование формализма судебного решения как синтетического требования, отвечающего за качество оформления судебных постановлений, языка и стиля, логичности, грамотности текста судебного постановления. Рассматривается понятие описки, арифметической ошибки, исследуются условия их исправления судом, принявшим судебный акт. На основе анализа судебной практики исследуются наиболее распространенные «формальные» ошибки, а также процессуальные вопросы их устранения: субъекты, сроки, порядок.

Для решения вопроса о разграничении рассматриваемых понятий нужно исследовать сущность дисциплинарного проступка, дать определение судебной ошибки и вынести предложения о критериях, по которым судебная ошибка может быть однозначно идентифицирована. Кроме объективных оснований актуальности рассматриваемого вопроса существуют и субъективные основания, которые выражаются в признании судебной ошибки и дисциплинарного проступка крайне негативными явлениями, от которых умаляется авторитет судебной власти. По итогам исследования вынесено предложение о легализации определения судебной ошибки, под которой нужно понимать факт неумышленного действия или бездействия, совершенный при неправильном определении обстоятельств дела или неверном применении нормы права. Судебные ошибки характеризуются отсутствием системности, явности, очевидности и не нарушают этических норм, закрепленных Кодексом судебной этики.

Работа посвящена изучению дефиниции и правовой природы судебной ошибки, специфики ее возникновения в практике судов общей юрисдикции и арбитражных судов, а также определению тенденций уменьшения риска ее возникновения в правоприменительной деятельности судов. Установлено, что в настоящее время отсутствует легальное понятие судебной ошибки, научная литература оперирует различным лексическим значением термина, а в судебной практике сложилось понимание судебной ошибки как несоответствия решения суда нормам материального и процессуального права. Определено, что единственным способом устранения судебных ошибок является пересмотр судебных постановлений судом вышестоящей инстанции, механизм которого в силу своей процессуально-правовой природы не создает превентивных мер, устраняя лишь последствия выявления судебной ошибки. В результате проведенного исследования авторы приходят к выводу о необходимости разработки инновационного и универсального способа уменьшения риска возникновения судебной ошибки, в качестве которого в представленной работе рассматривается апробация искусственного интеллекта в судебном процессе, в качестве доказательства релевантности предложения авторами приводится опыт зарубежных стран.