Статья посвящена такому важному принципу международного частного права (далее — МЧП), как автономия воли сторон при избрании ими наиболее подходящего регулирования, получившему нормативное развитие 30 сентября 2013 г., когда обязательства, возникающие из причинения вреда, а не только из договоров, стали регламентироваться в том числе тем национальным правом, которое определили пострадавший и причинитель вреда (ст. 1223.1 ГК РФ). Такое указание законодателя, обладающее содержательной новизной, требует научного осмысления на базе того, что уже переработано и написано в теории МЧП.

В статье анализируется статус автономии воли в международном частном праве. Исследован доктринальный подход, провозглашающий автономию воли источником правa. Определено, что автономия воли обладает правонаделительным эффектом. Отвергнут аргумент о невозможности признать автономию воли источником права с точки зрения позитивизма. Установлено, что в российском праве отсутствуют концептуальные препятствия для признания автономии воли в качестве источника международного частного права.

В статье исследуется феномен массового делегирования корпорациями полномочий по принятию юридически значимых решений автоматизированным системам. Анализируется правовая природа возникающих при этом отношений, характеризующихся фундаментальной асимметрией между экономически сильной стороной, использующей алгоритмы, и слабой стороной, лишенной доступа к таким технологиям. На примере британского почтового скандала и катастрофы с медицинским оборудованием Therac-25 демонстрируются системные риски некритичного доверия к автоматизированным системам. Обосновывается необходимость создания правовых механизмов, обеспечивающих равенство сторон в эпоху искусственного интеллекта.

На основе доктринального подхода в статье анализируется практика органа высшей судебной инстанции по толкованию отдельных институтов международного частного права, преимущественно закрепленных в гл. 66 Гражданского кодекса РФ. Отмечается эволюция ключевых позиций по применению норм МЧП, нашедшая отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ 2019 г. № 24.

В центре внимания автора статьи — институт наследственного права, позволяющий наиболее эффективно реализовать последнюю волю завещателя — институт завещательного возложения. Исследовав истоки конструкции, сравнив действующее в России регулирование с зарубежными аналогами, автор формулирует конкретные предложения по его усовершенствованию. Анализ современной судебной практики позволил автору обозначить и предложить пути разрешения проблем надлежащего исполнения завещательного возложения и определения пределов свободы воли завещателя.

Целью настоящей статьи является выявление основных договорных конструкций в сфере международного строительства и определение применимого права к подобным договорам. Сложность договорных конструкций в области международного строительства состоит в сочетании в них различных договорных обязательств сторон, не сводимых лишь к договорам подряда или строительного подряда. Существенное влияние на строительные отношения, в том числе международного характера, оказывают публично-правовые нормы законодательства страны, где объект строительства подлежит возведению. Обращается внимание на широкое распространение в данной сфере международных типовых контрактов, положения которых не должны противоречить императивным нормам применимого к договору права.