Административное принуждение в целом, его формы и отдельные меры традиционно находятся в орбите повышенного доктринального внимания. Об этом свидетельствует наличие значительного числа публикаций различных жанров. Наряду с этим сложился очевидный дисбаланс, когда различным формам административного принуждения уделяется неодинаковое внимание. Так, административная ответственность и административные наказания как средства ее реализации традиционно доминируют при освещении административно-принудительной проблематики. Такое положение во многом предопределено высокой степенью кодификации законодательства об административных правонарушениях. Наряду с этим следует принимать во внимание, что применение административной ответственности является одним из показателей эффективности деятельности органов государственной власти, особенное ее правоохранительной составляющей.

Невзирая на то обстоятельства, что и меры административно-процессуального обеспечения получили закрепление в законодательстве об административных правонарушениях (гл. 27 КоАП РФ), они не могут конкурировать с административной ответственностью и административными наказаниями по интенсивности научного внимания. Вместе с тем их правоограничительный потенциал, значительное число применений, умноженные на множественность субъектов, наделенных соответствующими полномочиями, приводит к значительному нарушению прав и ограничению свобод принуждаемых. Об этом свидетельствует значительное число фактов оспаривания законности их применения, а также возникающий при этом общественный резонанс.

Необходимость дополнительного осмысления места и роли мер административно-процессуального обеспечения в системе административного принуждения во многом предопределена третьей кодификацией законодательства об административных правонарушениях. Данный процесс был запущен весной 2019 г. и в январе 2020 г. материализовался в проектах КоАП РФ и ПКоАП РФ, которые были представлены для широкого общественного обсуждения, осуществления независимой антикоррупционной экспертизы, предварительного определения регулирующего воздействия.

Несмотря на очевидный факт, который подтверждается действующим законодательством, в котором уделено повышенное внимание закреплению мер административно-процессуального обеспечения, ряд исследователей, особенно в теории права, отрицают их самостоятельность, а указывают на дополнительную роль в механизме обеспечения правопорядка и безопасности. По мнению В.В. Серегиной, система мер пресечения включает в себя и меры процессуального обеспечения. Такой подход во многом предопределен переоценкой пресекательной функции рассматриваемых мер. Соглашаясь с наличием пресекательного потенциала у мер административно-процессуального обеспечения, нельзя акцентировать внимание исключительно на данной особенности, что в значительной степени обедняет их значимость, является ошибочной позицией и деформирует представление об административном принуждении.