Часть 2 ст. 357 Трудового кодекса РФ (далее — ТК РФ) требует, чтобы нарушения трудового законодательства или иных нормативных актов трудового права, выявляемые в ходе проверочных мероприятий государственной инспекции труда, были очевидными. В этом случае надзорный орган вправе выдать работодателю предписание, подлежащее обязательному исполнению, а также привлечь виновного работодателя, его представителя к ответственности по соответствующей норме Кодекса РФ об административных правонарушениях.

Условия очевидности правонарушения в связи с указанными полномочиями государственного инспектора труда, как известно, законом, руководящей судебной практикой и в текущих материалах правосудия по трудовым и административным делам не раскрываются. Для уяснения смысла этого термина прибегнем к лингвистическому анализу понятий «очевидный» и «очевидное». Словари русского языка предлагают в целом совпадающее понимание этих слов. «Очевидный» означает ясный, явный, несомненный, бесспорный, не требующий анализа, доказательств, подтверждения, хорошо видный, понятный без специальных объяснений, безусловный. В теории и практической юриспруденции очевидное правонарушение нередко именуется явным. В целях настоящего анализа следует обратить внимание на такие характеристики «однозначности», как отсутствие сомнений насчет того или иного факта, явления, его бесспорность, не требующая доказывания, подтверждения. Все говорит о том, что именно в этом значении термин «очевидное» предусмотрен нормой ст. 357 ТК РФ, которая определяет статус государственной инспекции труда как органа, не уполномоченного на разрешение споров между работником и работодателем (ст. 382 ТК РФ). Признак очевидности должен был усилить разграничение компетенции суда и органов надзора, устанавливающих и устраняющих факт нарушения, но не выясняющих позиции работника и работодателя в случае возникновения между ними спора о нарушении закона или насчет объема и содержания прав спорящих сторон.

Смысл правила ч. 2 ст. 357 ТК РФ в том, что государственный инспектор может признать обнаруженное им нарушение норм трудового права очевидным и применить меры реагирования даже в том случае, когда данное нарушение находится на рассмотрении комиссии по трудовым спорам (далее — КТС). Обоснованность такого полномочия ГИТ в ситуации, когда те же обстоятельства анализируются КТС, весьма сомнительна, поскольку речь идет о двойной юрисдикции по одному делу. Кроме того, выводы инспектора труда и КТС могут не совпасть, и в этом случае сторонам не избежать судебного разбирательства. Было бы более верным ограничить полномочия государственной инспекции труда на проведение проверочного мероприятия и выдачу предписаний, по обстоятельствам, о которых заявлено в любой орган по рассмотрению индивидуальных трудовых споров, включая КТС.

Возвращаясь к вопросу о роли очевидности нарушения закона, следует отметить, что факт нарушения или присутствие разногласий сторон выясняется административными судами при рассмотрении практически всех жалоб работодателей на предписания инспекции труда по материалам проверочных мероприятий. Установленный судом факт нарушения трудового права определяет законность актов надзорных органов. Если же нарушение, которое государственный инспектор считал очевидным, не подтверждается, жалоба на акт реагирования ГИТ и (или) на примененное надзорным органом административное наказание удовлетворяется. Существующая концепция построения нормы ст. 357 ТК РФ вынуждает государственного инспектора не только выявить в действиях работодателя нарушение трудового законодательства, но и убедить себя в том, что такое нарушение является очевидным.