Предлагаемая к рассмотрению статья посвящена критической оценке отправных постулатов распространенной теоретической концепции, раскрывающей гражданско-правовую сущность и объем возмещения вреда здоровью через общие представления об убытках, их структуре и порядке взыскания («убыточная» концепция вреда здоровью). Автор обращает внимание на такие непризнанные парадоксы российского деликтного права, как противостояние преобладающего доктринального подхода самой идее возместимости вреда здоровью, обоснование практического применения требований об оценке обстоятельств, не предусмотренных в качестве юридически значимых действующим законодательством (многозвенная причинная связь, косвенные имущественные потери), отказ от разработки справедливых и разумных критериев оценки вреда здоровью со ссылкой на провозглашение исключительной ценности данного нематериального блага. Обосновывается концепция возместимости физического вреда, создающая предпосылки для поиска и внедрения в законодательство объемных параметров возмещения всех утраченных способностей и возможностей человеческого организма, реализацией которых достигается его социальное благополучие. Предлагается различать следующие понятия, характеризующие гражданско-правовые последствия повреждения здоровья: объективный физический вред, оцениваемый по параметрам ст. 1086 Гражданского кодекса РФ; субъективный физический вред как выражение непосредственно причиненных потерпевшему боли и физических страданий; не относящиеся к физическому вреду опосредованные нравственные страдания; опосредованные имущественные потери как результат сопутствующего нарушения общих экономических интересов потерпевшего.

В статье рассмотрены основания юридической ответственности государства перед участниками уголовного судопроизводства за причиненный им вред от незаконной уголовнопроцессуальной деятельности. Основное внимание обращено на процедуру возмещения вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ, которая имеет принципиальные различия с порядком возмещения вреда реабилитированному с использованием судебной процедуры, регламентируемой ст. 399 УПК РФ. На основе судебных дел, содержание которых выявляет проблемы установления оснований возмещения вреда, причиненного незаконной уголовно-процессуальной деятельностью, в частности незаконным применением мер процессуального принуждения, сделаны выводы, что традиционный гражданский процессуальный порядок возмещения ущерба, причиненного незаконным ведением уголовного судопроизводства, зачастую не соответствует разумному сроку судопроизводства и что не любой вред, нанесенный участникам уголовно-процессуальной деятельности принудительными процессуальными мерами, может и должен быть возмещен в рамках принятой на себя ответственности государства перед участниками уголовного судопроизводства.

Настоящая статья посвящена вопросам возмещения вреда, причиненного при использовании искусственного интеллекта. В работе затронута проблема определения понятия искусственного интеллекта, а также определения субъекта ответственности в случае причинения вреда искусственным интеллектом. Авторами рассматривается возможность отнесения деятельности по использованию искусственного интеллекта к деятельности, создающей повышенную опасность, и в связи с этим привлечения к ответственности его владельца в рамках ст. 1079 ГК РФ. Авторы не поддерживают точку зрения, согласно которой ответственность возлагается на лицо, получающее прибыль от использования искусственного интеллекта. Обращается внимание на вопросы ответственности в рамках ст. 1095 ГК РФ, согласно которой к ответственности за вред, причиненный недостатками товара, могут быть привлечены продавец или изготовитель (разработчик) искусственного интеллекта. В интересах потребителя, как более слабой стороны, авторами предлагается установить нормы с возможностью привлечения к солидарной ответственности как владельца, так и изготовителя искусственного интеллекта.

Работа посвящена рассмотрению вопроса о допустимости использования сторонами предпринимательских обязательств договорного механизма возмещения потерь, предусмотренного положениями ст. 406.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, в случае нарушения обязательства должником. По итогам рассмотрения релевантных законодательных положений, судебной практики и взглядов ученых автор приходит к выводу, что институт возмещения потерь, возникших в случае определенных в договоре обстоятельств, не должен применяться при наличии нарушения обязательства со стороны должника. Заявляется, что правоприменительные сложности в рамках ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации об убытках следует устранять путем доработки правового режима возмещения убытков, при этом не допуская смешения данного способа защиты прав с возмещением потерь в соответствии со ст. 406.1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В статье предпринята попытка провести научную систематизацию критериев, которым в целях налогообложения должны соответствовать расходы посредника на исполнение поручения, возмещаемые принципалом в соответствии с п. 2 ст. 975, ст. 1001 ГК РФ, а также обозначить связанные с этим налоговые риски. По мнению автора настоящей статьи, следование предложенным критериям обеспечит правовую определенность для субъектов предпринимательства, участвующих в посреднических правоотношениях, и снизит риск потенциальных споров с налоговым органом.

Возмещение ущерба при повреждении или уничтожении недвижимого имущества в результате чрезвычайных ситуаций может осуществляться путём государственной поддержки и гражданско-правового механизма возмещения вреда. Доказывается невозможность ограничения прав потерпевших на полное возмещение вреда. На основе анализа системы законодательства и судебной практики, а также с учетом мнения ученых формулируются выводы о допустимости разной квалификации деяний органов и должностных лиц, иных владельцев опасных объектов по правилам о деликте государства, о деликте при эксплуатации источника повышенной опасности, о крайней необходимости. Раскрываются особенности определения оснований деликтной ответственности.

В статье критически оценивается распространенный в российской доктрине и судебной практике подход к возмещению вреда окружающей среде, основанный на признании гражданско-правовой природы этого обязательства.

В связи с увеличением антропогенной нагрузки на природу все острее стоит вопрос правовой организации природоохраны, в том числе одного из наиболее важных ее аспектов — возмещения причиненного вреда. В настоящее время правовое регулирование этого вопроса организовано специальным природоресурсным законодательством — специальными правовыми нормами, действующими на принципах гражданского законодательства, но со значительными дополнениями. В статье исследована правовая природа вреда, причиненного окружающей среде, приводится перечень нормативных правовых актов, регулирующих возмещение вреда, основные проблемы применения данных норм, перспективы их совершенствования, некоторые иные правоприменительные сложности. Отдельно рассмотрен вопрос о противоправности экологических нарушений, в результате которых возникают основания для возмещения вреда, причиненного окружающей среде, сделан вывод о том, что эта противоправность нетождественная противоправности совершаемых административных правонарушений в области охраны окружающей среды и экологических преступлений.

В статье анализируются правовые последствия использования искусственного интеллекта в системах управления боевыми действиями, осуществляющими их централизованное планирование и координацию. Изучается характер и способ возмещения вреда, нанесенного некомбатантам и имуществу третьих лиц в результате принятия решения робототехническим комплексом в автономном режиме без участия человека. Автором производится компаративный анализ зарубежных новелл по вопросам юридической ответственности, связанной с использованием искусственного интеллекта в управлении боевыми действиями, в частности, американского подхода, основанного на концепции «сопутствующего ущерба». Предлагаются законодательные новеллы, призванные адаптировать правоприменительную сферу к новым практикам внедрения искусственного интеллекта в системы управления боевыми действиями.

В статье дана критика формального подхода к оценке вреда, нанесенного водным объектам, который не всегда достоверно отражает наличие или отсутствие ущерба окружающей среде, что приводит к завышению или, наоборот, занижению взыскиваемой с природопользователя суммы ущерба. В ней раскрыто, что применяемый Росприроднадзором критерий наличия ущерба, который формально сводится к фиксации факта сброса загрязняющих веществ без анализа его реальных последствий, является излишне формализованным и недостаточным доказательством того, что ущерб реально имел место. На примере предприятия горной промышленности освещены проблемы установления реального ущерба водным объектам.

Статья посвящена анализу проблем защиты прав граждан от действий (бездействия) публичных (властных) субъектов. Гарантиями соблюдения законности, обеспечивающими защиту от произвола должностных лиц органов власти, являются такие виды ответственности, как дисциплинарная, гражданская, административная, уголовная. Оспаривание действий (бездействия) органов публичной власти осуществляется в порядке административного судопроизводства. Однако в случае признания субъективных публичных прав нарушенными защищать их сложнее, чем частные. В связи с этим ставится вопрос о необходимости унифицировать регулирование судебного обжалования по Кодексу административного судопроизводства Российской Федерации, Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях, в особых случаях (с учетом последствий действий (бездействия) публичных (властных) субъектов) ставить вопрос о привлечении последних к уголовной ответственности.

В статье исследуется правовая проблема гражданско-правовой ответственности абонентов в случае нарушения ими обязанности по предотвращению негативного воздействия на работу централизованной системы водоотведения в случае установления организацией ВКХ факта разбавления абонентами сбрасываемых сточных вод в данную систему нормативно-чистыми водами. Автором рассмотрены доктринальные взгляды ученых-цивилистов о видах (формах) гражданско-правовой ответственности и вины правонарушителей в гражданском праве. Также сформулирован вывод о необходимости внесения в действующее законодательство в сфере водоотведения нормативного положения, устанавливающего правовой механизм расчета платы за негативное воздействие на работу централизованной системы водоотведения при установлении факта разбавления абонентами сточных вод нормативно-чистыми водами.

Статья посвящена анализу права на защиту чести, достоинства или деловой репутации, а также права на изображение гражданина. В ней раскрываются способы защиты права на защиту чести, достоинства или деловой репутации, такие как опровержение порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений, возмещение убытков и компенсация морального вреда. Обсуждается вопрос о защите гражданина от диффамации, исследуется правовая природа согласия на обнародование и использование изображения, а также определяются пределы осуществления права на обнародование и дальнейшее использование изображения.

Опираясь на базовые положения деликтного права, делается вывод о необходимости разработки норм о возмещении вреда за утрату цифрового права. Аргументируется позиция о самостоятельной и автономной квалификации противоправных действий интервента в случаях хакерских атак на информационные системы (блокировка, удаление, взлом аккаунта пользователя системы и др.). По мнению автора, действия делинквента являются основанием не только для нарушения обязательств должником, но и для утраты имущественного цифрового права кредитора. Сделан вывод о том, что риски, обусловленные цифровизацией гражданского оборота, должны сопровождаться разработкой законодателем специальных деликтов.

Статья посвящена анализу перспектив публично-правового подхода к регулированию правоотношений по возмещению имущественных потерь, причиненных действиями государства. Данная точка зрения рассматривается автором с позиции соответствия представленной теории критериям верификации правового исследования, соответствия юридической природе правоотношений. В результате автором делается вывод о наличии естественных предпосылок к обратному пониманию исследуемых правоотношений как исключительно частноправовых. Также автором указывается на несоответствие публично-правового подхода динамике развития взаимоотношений личности и государства в аспекте истории становления правовых институтов России.

Системный анализ положений отдельных нормативных актов, используемых в предпринимательской деятельности, и Гражданского кодекса Российской Федерации позволил оценить перспективы применения новелл специального законодательства. С учетом правовых позиций судов высшей инстанции автор находит подтверждение примеров отсутствия согласования норм отдельных законов с положениями гражданского законодательства. В статье предлагаются варианты гармонизации норм российского законодательства с целью повышения эффективности защиты прав предпринимателей в случаях причинения им вреда.

В статье предпринята попытка охарактеризовать применяемые государством специальные меры воздействия на экономику как механизм, ограничивающий свободу предпринимательской деятельности в целях обеспечения публичных интересов. Издержки отечественных производителей, вынужденных в кратчайшие сроки менять существенные условия своего функционирования, проявились уже сейчас. Исходя из этого полагаем целесообразным рассмотреть в качестве формы косвенной экспроприации некоторые меры государственной политики.

Государственная охрана объектов археологического наследия включает в себя проведение мероприятий, направленных на предотвращение их повреждения, разрушения или уничтожения, изменения облика, нарушения установленного порядка, незаконного перемещения и предотвращения других действий, могущих причинить вред объектам культурного наследия, а также их защиту от неблагоприятного воздействия окружающей среды и от иных негативных воздействий. Она включает также установление ответственности за повреждение, разрушение или уничтожение объекта культурного наследия, незаконное перемещение такого объекта, причинение ему вреда и осуществление действий, повлекших изменение предмета охраны данного объекта культурного наследия. В Краснодарском крае сложилась практика взыскания такого вреда в судебном порядке. Взыскателем является уполномоченный в области охраны объектов культурного наследия региональный орган власти. Возмещают ущерб выдавшие неправомерные разрешительные документы и непосредственные заказчики работ (владельцы земельных участков, застройщики).

Использование права на отложение судебного разбирательства для проведения судебного примирения с целью затягивания судебного разбирательства следует рассматривать как злоупотребление процессуальным правом. В качестве меры ответственности лица, злоупотребившего правом на судебное примирение, предлагается допустить возложение на него обязанности по возмещению расходов государства на оплату труда, привлеченного для проведения примирительной процедуры судебного примирителя.