Annotation

До недавнего времени в судебной практике отрицалась возможность признания иностранного юридического лица несостоятельным на территории Российской Федерации. Подобный подход был обусловлен ограничительным толкованием российскими судами ст. 1202 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ) о личном законе и месте инкорпорации организаций применительно к инициированию банкротных процедур. Ситуация усугублялась отсутствием в российском законодательстве специального регулирования сферы трансграничной несостоятельности. В 2024 году Верховный Суд Российской Федерации подтвердил правомерность инициирования процедур банкротства по отношению к иностранным компаниям в Российской Федерации. По мнению автора, это стало знаковым событием для практики российских трансграничных банкротств. Признав компетенцию российских судов на возбуждение дел о банкротстве зарубежных компаний, Верховный Суд Российской Федерации расширительно истолковал ст. 1202 ГК РФ и сместил фокус всей правоприменительной практики в сторону более эффективной защиты интересов российских кредиторов. Также в статье анализируются дифференциация банкротных производств на основное и вторичное и критерии наличия тесной связи должника с определенной территорией. Автор приходит к выводу, что в данном случае Верховный Суд Российской Федерации ссылается на категории, используемые в международном гражданском процессе. В частности, это критерий центра основных интересов должника и истеблишмент, которые исследуются в статье с точки зрения определения юрисдикции банкротного производства.