Современная антидевиантная политика изменила восприятие преступности, лишив ее тени загадочности и анонимности. Преступность как социальное явление оказалась изучена достаточно неплохо: сегодня имеются фундаментальные представления о ее структуре, особенностях функционирования, сферах интересов и проч.

Однако стремление криминала оставаться в тени позволило повысить ставки в этой извечной игре. Ответом на осведомленность общества стало возникновение децентрализованных преступных практик.

Одна из таких тенденций воплотилась в бесчисленных схемах незаконной деятельности, где участники отказались от прямых связей друг с другом. Если никто не знает о внутреннем составе организации, то риски обнаружения и контроля существенно снижаются. Ведь воевать с «призраками» — все равно, что ловить ветер руками. Напротив, в случаях, когда подельники известны, шансы раскрытия остальных при задержании хотя бы одного из участников достаточно велики.

Нельзя утверждать, что криминология незнакома с подобными особенностями преступной организации. Так, среди коммуникативных связей в преступных группах известна схема, получившая название «колесо», при которой руководитель поддерживает связь с каждым из ее участников, а сами они не осведомлены друг о друге. Иногда подобные структуры именуются преступными объединениями, т.е. организованными группами, созданными для совершения преступлений и не всегда подпадающими под строгие уголовно-правовые рамки соучастия.

В данной статье хотелось бы сделать акцент не на специфических способах управления преступными организациями, а на усиливающемся тренде преступного мира, связанным с децентрализацией своей деятельности. Децентрализация здесь — не анархия, не новая форма преступной организации, а искусство распределения ответственности между автономными исполнителями при сохранении контроля на уровне ценностей и основных целей.