В теории уголовно-процессуального права продолжительное время вопрос о соотношении публичных и частных интересов рассматривался в контексте принципа публичности, т.е. одного из определяющих начал уголовного судопроизводства. В соответствии с данным принципом без обеспечения публичных интересов частные интересы нереализуемы; в сфере уголовного судопроизводства публичные интересы имеют приоритет над частными; обеспечение теми или иными государственными органами публичных интересов не должно допускать возможности произвольного и неограниченного правоприменения со стороны этих органов. Однако с принятием действующего УПК РФ сформировавшаяся в советский период развития уголовно-процессуального законодательства концепция приоритета в уголовном судопроизводстве публичных интересов над частными, а также невозможности их противопоставления друг другу была поставлена под сомнение. На законодательном уровне была предпринята попытка разворота системы уголовной юстиции в сторону ее англосаксонских аналогов, реформирования уголовного судопроизводства в контексте идеи «самоограничения государства» и поиска компромиссов в вопросах борьбы с преступностью, отказа от принципа объективной истины в пользу состязательности. В теории уголовно-процессуального права стала находить обоснование юридическая конструкция баланса интересов, которая предполагает возможность конфликта между публичными и частными интересами и необходимость поиска компромисса для нивелирования возникающих при производстве по уголовным делам противоречий.

Решение вопроса о приемлемости характеристики соотношения публичных и частных интересов в сфере уголовного судопроизводства как баланса требует уяснения сущности данных категорий. Несмотря на то что они, являясь неотъемлемым атрибутом правовой системы, легли в основу деления права на публичное и частное, обуславливают правовые средства достижения назначения той или иной отрасли права, тем не менее до настоящего времени однозначного определения в юриспруденции не получили. Мы в настоящей работе не проводим анализа различных подходов к их определению, вместе с тем в результате теоретико-правового исследования акцентируем внимание на том, что речь идет о законных интересах — не любых, а социально-важных, поощряемых (поддерживаемых) законом путем установления и наделения обладателя этих интересов совокупностью субъективных прав и обязанностей. Поскольку речь идет о законных интересах, считаем необходимым привести позицию Г.В. Мальцева, заключающуюся в том, что это прежде всего типологизированные интересы, оптимальные модели реальных интересов, выработанные на основе метода индукции субъектом правотворчества, уложенные в юридических формулировках и правоустановлениях с помощью приемов юридической техники. В такой типологии институционализации интересы «обтачиваются», в связи с чем разделение или противостояние интересов частного и публичного характера не имеет смысла. Интересы человека немыслимы без общества, интересы общества — без людей. Вместе с тем публичные и частные интересы являются самостоятельными феноменами и в связи с предложенной конструкцией их баланса требуют четкого определения.

В определении публичного интереса общепризнанной стала точка зрения, согласно которой это интерес социума, особое специфичное явление — нечто большее, чем просто сумма частных интересов, т.е. публичный интерес является таковым не потому, что отвечает совокупным интересам членов общества, а потому, что отвечает интересам всего общества, причем интересам наиболее важным (коренным). Суть человечества — в его многообразии и разности личных интересов. Единство личных интересов в этом многообразии достигается согласованием жизненно-важных (коренных) интересов, что является необходимым условием развития личности, общества и государства, их безопасности. Помимо общественных, публичные интересы включают государственные интересы.