Понятия «народовластие», «суверенитет», «демократия» давно известны российской и зарубежной правовой науке. Зарождаясь в различных концепциях естественного права, они перешли и, закрепившись в позитивных нормах, стали на современном этапе развития многих государств и обществ неотъемлемой частью их характеристик и, конечно же, фундаментальных принципов взаимодействия. Однако, как показывает исторический опыт развития Российского государства, особенно на фоне динамичного и порой хаотичного развития законодательства, вышеназванные категории в своем содержании существенным образом видоизменяются, порой теряя свой изначальный смысл, даже в отдельных случаях превращаясь в фикцию.

Долгое время, говоря о суверенитете (от фр. souverainete — господство, владычество), большинство исследователей права всегда воспринимали данную категорию исключительно в контексте главенства и суверенитета власти. Более того, теория российского права, конституционно-правовая наука, в качестве базовых разновидностей суверенитета наиболее часто выделяет:

— государственный суверенитет — главенство государственной власти внутри страны и ее суверенитет во внешней политике;

— национальный суверенитет — прежде всего, полновластие нации, ее политическая свобода владеть реальными средствами, чтобы определять характер своей национальной жизни, включая прежде всего умение политически самоопределяться вплоть до образования независимого государства;

— народный суверенитет — полновластие и исходные начала построения и функционирования власти в лице народа, который, в свою очередь, обладает реальными социально-экономическими и политическими возможностями для реального участия в управлении делами общества и государства.