Физическое лицо, совершившее правонарушение, в случае привлечения его к ответственности, вынуждено претерпевать некоторые лишения, крайней степенью которых в современном российском праве является лишение свободы на установленный решением суда срок. Однако в правоприменительной практике встречаются ситуации, в которых непосредственная причастность лица к нарушению норм права не является необходимым и обязательным фактором для привлечения такого лица к ответственности. Так, привлечение единоличного исполнительного органа корпорации к ответственности в случае, если вред возник в результате функционирования юридического лица, не всегда очевидно является следствием противоправного поведения директора. Можно ли в таком случае говорить о том, что достигается главная правовая цель привлечения к ответственности ⸺ восстановление справедливости?

Презюмируется, что в силу действия экономического принципа «невидимой руки» и демократического устройства общества предпринимательская деятельность осуществляется в условиях свободы, равенства и доступности. При этом одной из важнейших задач государства и права является обеспечение соблюдения закона без чинения непреодолимых препятствий предпринимательским идеям, которые находят свое воплощение в том числе в создании коммерческих корпораций.

Научные подходы к определению связи между корпорацией и ее участниками разнятся. Так, согласно теории фикции К.Ф. Савиньи, которую впоследствии поддержали Г.Ф. Шершеневич, Д.И. Мейер и другие ученые, юридическое лицо бессознательно, безвольно и не может существовать отдельно от лиц физических. Какие бы то ни было проявления юридического лица возможны исключительно благодаря инициативе индивидов, формирующих уставный капитал, определяющих стратегию движения и привлекающих партнеров к сотрудничеству. В то же время подход неразрушимой взаимозависимости корпорации и ее членов ставился под сомнение И.А. Покровским, который представлял юридическое лицо как «живое продолжение индивидуальных лиц», их воли.

Статья 48 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ) содержит нормы, характеризующие современное представление отечественного законодателя о юридическом лице. Помимо прочего, данная статья содержит указание на автономность организации. Кроме возможности приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности, представлять и защищать свои интересы в суде, юридическое лицо имеет самостоятельную правосубъектность. Принцип отделения личности и имущества организации от личности и имущества ее участников, по словам Е.А. Суханова, сосредоточивает в себе «смысл самой конструкции юридического лица как корпоративного щита, защищающего личное имущество его участников от требований третьих лиц (кредиторов корпорации)». Личная собственность участников компаний, которые в некоторых обязательствах предстают в роли должника, должна быть защищена от притязаний, поскольку юридическое лицо отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом самостоятельно (п. 1 ст. 56 ГК РФ).

Но как в большинстве зарубежных правопорядков, так и в российской правовой системе существуют исключения из общей презумпции ограниченной ответственности. «Проникающая ответственность» возможна в качестве защитного механизма для кредиторов компании в случае проявления злоупотреблений со стороны участников юридического лица. Степень «проникновения» зависит от характера нарушения, совершенного бенефициарами, и его последствий. По общему правилу, для «включения» предусмотренных правом защитных механизмов в их поведении должны усматриваться признаки недобросовестности, обхода закона, нарушения договорных обязательств, наличие которых должно быть доказано в судебном порядке. Между тем, в отличие от участников корпорации, единоличный исполнительный орган (далее ⸺ ЕИО), имеет менее прочную правовую защиту от привлечения к юридической ответственности даже при отсутствии вины.