Уголовное судопроизводство на высшем уровне абстракции сводится к трем категориям: решениям, действиям и документам. Между тем каждому процессуальному действию либо отказу от его совершения предшествует принятие соответствующего решения, даже если оно не требует специального оформления. Процессуальные документы, в свою очередь, всего лишь фиксируют принятое решение или совершенное действие, поэтому производны от них. Базовым элементом уголовного судопроизводства является в конечном счете процессуальное решение.

Круг субъектов принятия процессуальных решений закон ограничивает судом, прокурором, следователем, органом дознания, начальником подразделения дознания и дознавателем (п. 33 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ)). Всех их объединяет то, что в принимаемых этими лицами решениях выражаются их государственно-властные полномочия. В широком смысле решения, которые могут иметь процессуальное значение, принимают и другие участники уголовного судопроизводства. Обвиняемый, например, решает, даст он показания или откажется от их дачи, и его решение обязательно для иных субъектов уголовного процесса. Они не вправе домогаться показаний обвиняемого и вынуждены выстраивать стратегию правового поведения, включая направление расследования, исходя из заявленной им позиции. Решения носителей частного интереса остаются, тем не менее, вне эксплицитной сферы правового регулирования. Легально сформулированы требования к процессуальным решениям лишь властных участников уголовного судопроизводства, единые для каждого носителя публичного интереса: законность, обоснованность и мотивированность (ч. 4 ст. 7 УПК РФ).

Ортодоксальные представления о применении права состоят в том, что правоприменитель, будь он следователем или судьей, принимая решение, сначала устанавливает фактический состав ситуации, которую требуется разрешить, потом подыскивает для него подходящую норму права, сопоставляет первый и вторую между собой и таким способом приходит к единственно возможному верному выводу. Американский судья и ученый Ричард Познер называет такие далекие от реальности взгляды легализмом или правовым формализмом, утверждая, что это и есть официальная доктрина правоприменения в США. Верно его утверждение и для России, причем эту доктрину исповедуют не только представители власти, но и подавляющее большинство ученых.

В отечественной юридической науке время от времени предпринимались глубокие, хотя и не всегда последовательные, попытки преодоления легалистической парадигмы. Так, П.А. Лупинская в своей классической монографии предложила системный подход к исследованию решений, интегрирующий в себе изучение как объективных, так и субъективных факторов, влияющих на их принятие. Среди таких факторов, наряду с нормами права, она указала на политическую обстановку, кадровый состав, организацию труда, личные качества правоприменителя и корпоративность. Как в монаде Лейбница отражается весь мир, так и в процессуальном решении спрессован конгломерат условий, в которых протекает профессиональная деятельность участников уголовного судопроизводства. А поскольку условия эти в зависимости от принадлежности правоприменителя к той или иной «корпорации» до известной степени различаются, то и по механизму их принятия процессуальные решения не будут тождественными. Следователи и другие процессуальные акторы, функционирующие в качестве сотрудников какой-либо организации, принимают большинство процессуальных решений в ситуации «двойного зажима».