Уже сейчас некоторые авторы указывают на возрождение судебной юриспруденции как межотраслевой сферы доктринальных исследований в единстве с практической реализацией закономерностей развития судебной власти, судоустройства и судебной системы. Для этого, очевидно, необходим, в том числе, устойчивый и непротиворечивый терминологический аппарат, в центре которого находится суд. Тем не менее отдельные фундаментальные начала судебной терминологии, как кажется, осложнены избыточным плюрализмом суждений или вовсе неточностью их формулирования и даже подменой. Но так ли необходимо в этом случае разнообразие?

Прежде всего, вышеперечисленные несовершенства следует устранить по поводу понятия судебной юрисдикции одномоментно с понятием юрисдикции вообще, поскольку в настоящий момент мы все же не можем говорить о единстве современных мнений при формировании актуальной судебной терминологии.

Этимология юрисдикции довольно проста и следует из двух слов: ius (jus) – право (закон) и dico – говорить, а их сложение можно буквально перевести как говорить по праву (закону). Иными словами, когда действие сопряжено с такой конструкцией, это означает, что совершающее его лицо уполномочено на то по праву (закону), что нашло свое отражение, например, во фразах «in the name of the law» или «именем Российской Федерации».

В классический период римского права ius (jus) dare, т.е. давать, создавать право (закон), противопоставлено ius (jus) dicere – особые действия или заявления магистрата в юридическом процессе, посредством которых определялось право (закон), подлежащее применению в конкретном случае.

В архаический период римского права iurisdictio как особая судебная власть была полностью сосредоточена в руках царя. Таким же образом, но в постклассический период, действовал единоличный чиновник-судья. Тем не менее, как показывает ретроспективный анализ, исполнение административных полномочий оставалось лишь дополнительной функцией, а потому современная дифференциация интересов, подлежащих административному урегулированию и судебной защите, является следствием, а не причиной передачи части полномочий административным органам. Более поздним примером подтверждения этого можно назвать проявления юрисдикции в средневековом обществе, при котором феодал осуществлял и судейские, и административные функции, причем последняя, естественным образом вытекая из стремления сосредоточить все больше власти в одних руках, постепенно преобладала, что в итоге привело к возвращению к идее о разделении на судебную и исполнительную ветви власти в XVIII в.