Элементы государственной идеологии присутствуют в политико-правовой жизни государства и общества с самого начала существования первого. Она является одним из механизмов, способствующих осуществлению функций и задач государства.

Традиционно понятие идеологии трактуется как совокупность философских, политических и правовых воззрений на сферы государственного управления и общества. В представлении философов, ученых она предстает «религией социума» – у Н.А. Бердяева и «способом выражения цивилизационной самоидентификации» – в работах С. Хантингтона. Однако в любом случае она есть «господство определенной системы концепций, идей и идеалов, традиционных и новаторских ценностей» – считает Е.В. Охотский.

Государственная идеология является отражением природы и самобытности социума, она должна соответствовать эйдосу общества. Ядром такой идеологии является, на наш взгляд, не только общественный идеал, как считает А.И. Овчинников, а, в первую очередь, системное осмысление национальной правовой и политической самобытности, духовных идеалов той или иной нации. Кроме определения общих, универсальных функций идеологии (коммуникативной, методологической, ценностной и т.д.) стоит выделить, по нашему мнению, также и идентификационную функцию, благодаря которой члены общества способны воспринимать себя частью нации, её генезиса – это позволяет поддерживать интерес индивида следовать общим идеалам и идеям для достижения общих целей.

Существует множество толкований ч. 2 ст. 13 Конституции РФ, и каждое зависит от различных определений идеологии и историко-политического опыта России. При буквальном толковании можно сказать, что Конституцией РФ устанавливается запрет на существование в принципе любой системы взглядов, идей и мировоззрений в форме установленной государством идеологии. Диаметрально противоположной позиции придерживалась Конституция СССР 1977 г., определявшая идеологию необходимым инструментом партии для развития общества и осуществления политики.

Буквальное толкование является весьма категоричным, ставя институт идеологии в один ряд с запретом принудительного (рабского) труда и пыток. Это неудивительно, по словам Н.С. Бондаря и Э.Э. Баринова, в 1993 г. законодатель был решителен установить идеологический плюрализм и избавить новую систему от тоталитарного присутствия. Это подтверждается и С.М. Шахраем: «Все по уши были сыты одной идеологией. Все были согласны, что государственная идеология запрещена». В данном случае налицо опыт тоталитарной системы, когда идеология воспринималась как «узурпированный» властью подход к осуществлению политики, а не система общественных ценностей и взглядов.