В теории частного права большое внимание уделяется проблематике пределов гражданско-правовой ответственности и справедливой компенсации экономических потерь, что неудивительно, ведь человеческая деятельность, в частности экономическая, зачастую носит вредоносный характер и предполагает причинение экономических потерь участникам гражданского оборота.

Разъяснения Верховного Суда РФ, приведенные в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 и в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 марта 2016 г. № 7, окончательно закрепили в российском праве идею о том, что потерпевшая сторона должна быть поставлена в положение, в котором она бы находилась, если бы другая сторона вела бы себя так, как она должна была вести.

В свою очередь, дискуссия об определении границ допустимого поведения видится необъятной, исследователи с незаурядной частотой обращают внимание на новые веяния, что во многом обусловило появление в российской правовой науке дискурса об институте чистых экономических убытков.

Судебная практика подстегивает интерес к проблеме взыскания чистых экономических убытков. Так, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (СКЭС ВС РФ) в определении от 11 мая 2018 г. № 306-ЭС17-18368 по делу № А57-15013/2016 (дело «Магадан-тест») недвусмысленно указала на возможность взыскания чистых экономических убытков вне зависимости от специального указания в законе на возможность их взыскания.

Параллельно с этим в сфере корпоративного права непреходящая борьба с дискриминационным выводом активов по-прежнему требует новых решений в разрезе защиты прав участников корпораций.