Право обвиняемого пользоваться помощью защитника – как элемент его более широкого права на защиту – является одним из фундаментальных принципов современного уголовного процесса. Оно обеспечивается не только на уровне отраслевого законодательства (п. 3 ч. 4 ст. 46, п. 8 ч. 4 ст. 47, ст. 49–53 УПК РФ), но и на конституционном (ст. 48–50 Конституции РФ), а также и на международном уровне (ст. 10, 11 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), ст. 9, 14, 15 Международного пакта о гражданских и политических правах (1966 г.) и проч.). Указанный принцип сегодня представляет собой сложный комплекс процессуальных правомочий данного участника судопроизводства (ст. 46, 47 УПК РФ), которым корреспондирует ряд обязанностей лиц, «ведущих» процесс (следователя, дознавателя, судьи (ст. 38, 41, гл. 5 УПК РФ)).

Стандарты помощи защитника в уголовно-процессуальном законодательстве лишь обозначены, более подробно они регламентированы в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (ст. 7) и в специальных подзаконных актах адвокатского сообщества. В частности, в них закреплено, что адвокат должен согласовать с подзащитным позицию по делу, ему следует заявлять возражения против действий судьи при наличии к тому оснований, он не вправе уклоняться от участия в судебных прениях, отказаться от принятой на себя защиты; адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если он ее отрицает.

Конечно, данная регламентация адресована, в первую очередь, представителям адвокатского сообщества, осуществляющим защиту в уголовном судопроизводстве. Однако и для судей установление стандартов ее реализации в ходе судебного разбирательства имеет первостепенное значение, поскольку действующим уголовно-процессуальным законодательством несоблюдение права обвиняемого пользоваться помощью защитника отнесено к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона. При этом п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ весьма лаконичен: он называет их «иными нарушениями», не раскрывая, что под ними подразумевается. Поэтому критерии их определения вырабатываются правоприменительной практикой, связанной с рассмотрением в апелляционном, кассационном и надзорном порядке приговоров, постановленных судами различных звеньев судебной системы Российской Федерации.

Следует отметить, что такие нарушения устанавливаются судами вышестоящих инстанций достаточно часто, и значительную долю составляют случаи проведения судебного заседания без адвоката (защитника). Подчеркнем, что участие защитника при рассмотрении в суде уголовного дела презюмируется, т.е. является обязательным в подавляющем большинстве случаев (ст. 51 УПК РФ). Несоблюдением положений данной статьи считается его неуведомление о дате, времени и месте судебного заседания (в том числе неуведомление не только адвоката, но и иного лица, допущенного в качестве защитника). Также нередко таким нарушением признается принятие отказа подсудимого (осужденного) от защитника вопреки ч. 1 ст. 51 УПК РФ. И если при рассмотрении дела в первой инстанции положения ст. 51 УПК РФ судами, как правило, выполняются, то при последующем пересмотре подобные нарушения являются довольно распространенными.