Беспощадная непреложность рецепции: был ли заимствован институт президентства в России?
Аннотация
В настоящем материале поднимается проблема рецепции института президентства в России. Автор обращается к проблемам заимствования правовых институтов, а также институциональной теории, которая предлагает достаточно строгие условия для заимствования любых институтов. Игнорирование таких условий (например, четкий выбор института для заимствования, создание институциональных условий, стратегии, учет культурного фактора и прочие) означает, что заимствованный институт будет дисфункционален или будет оказывать негативный эффект на все прочие институты. В качестве иллюстрации первоначальных проблем заимствования института президентства автор использует материалы Конституционного совещания 1993 г. Участники Конституционного совещания, обосновывая роль президента в системе разделения властей, обращались к монархической культуре и российским традициям, игнорируя ряд важных институциональных аргументов. Институционально сильный президент впоследствии смог преодолеть одну из важнейших характеристик президентства, отличающую его от института монархического, — ограничение сроков нахождения в должности (каденции). Автор приходит к выводам, что преодоление такой важной институциональной характеристики («основ президентства»), а также последующая концентрация власти президентом, является результатом ошибок, допущенных при заимствовании.
| Тип | Статья |
| Издание | Конституционное и муниципальное право № 10/2024 |
| Страницы | 53-61 |
| DOI | 10.18572/1812-3767-2024-10-53-61 |
1. Введение
Сравнивая различные правопорядки, легко убедиться, что многие институты, которые воспринимаются как неотъемлемая часть национального организма, были заимствованы. Один из таких институтов – институт президентства. Несмотря на то, что сейчас он воспринимается органичной частью российской конституционной системы, президент – это не только заимствованный, но и достаточно новый институт для России. Эволюция института президентства затронула проблему каденции, то есть предельных сроков пребывания в должности, а также объём полномочий главы государства. Так, с 1993 г. подход к вопросу каденций несколько раз менялся: в 2008 г. срок полномочий был увеличен с 4 до 6 лет при сохранении правила «не более, чем двух сроков подряд», а в 2020 г. введено ограничение президентской каденции двумя сроками вообще (вместо «двух сроков подряд»), но при этом к действующему президенту эти требования применяются без учёта ранее занимаемых сроков. В части полномочий, которые эксплицитно не следуют из Конституции РФ, президент получил существенные полномочия в области социальной политики. Последнее позволило главе государства управлять социальной политикой в ручном режиме. Однако в настоящем материале мы сконцентрируемся на таком критерии президентства, как сменяемость, поскольку именно она служит первичной институциональной характеристикой президентства.
Только по этим критериям российский президент существенно отличается от президентов стран, в которых этот институт впервые появился, в США и Франции, а ряд исследователей и вовсе писали об особой форме правления в России, называя её конституционной монократией, монократической республикой, евразийским президенциализмом, суперпрезидентством или персоналистским режимом. Но позволяют ли такие взгляды учёных и результат эволюции президентства говорить о некой уникальности российского президентства или его институциональной российской идентичности?
В совокупности это позволяет поставить следующие вопросы. Во-первых, какой именно образец был causa causalis для президентской власти в России? Во-вторых, для каких целей изначально задумывался этот институт и соответствует ли этому результат? В-третьих, действительно ли в России произошла рецепция или необходимо говорить о российской идентичности этого института?
2. Ошибка неучтённой единицы: проблема рецепции конституционно-правовых институтов