Понятие конфликта интересов законодательно определено в ст. 10 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (далее — Федеральный закон «О противодействии коррупции»). Отдельные пункты данной статьи не раз претерпевали изменения и дополнения, которые с точки зрения установленных в них положений должны потенциально предотвращать коррупционные проявления при исполнении своих должностных (служебных) полномочий отдельными лицами, для которых это предусмотрено действующими правовыми нормами. Тем не менее сложившаяся практика показывает, что существуют отдельные спорные моменты, которые нуждаются в решении.

Так, действующим Национальным планом по противодействию коррупции во втором разделе «Повышение эффективности мер по предотвращению и урегулированию конфликта интересов» предусмотрен ряд поручений Правительству Российской Федерации (с выделением ряда министерств), Генеральной прокуратуре Российской Федерации подготовить соответствующие предложения по совершенствованию правового регулирования в этой сфере. Например, по уточнению понятий «конфликт интересов», «личная заинтересованность», «лица, находящиеся в близком родстве или свойстве», «иные близкие отношения», содержащихся в Федеральном законе «О противодействии коррупции». В 2018 и 2022 гг. уже были внесены изменения в ст. 10 этого закона, которые расширили круг лиц, обязанных принимать меры по предотвращению и урегулированию конфликта интересов. Вместе с тем необходимо отметить, что, разумеется, все данные определения можно усовершенствовать и дополнять, однако существуют нормы, например, трудового, административного, уголовного законодательства, предусматривающие соответствующие меры ответственности за нарушение содержащихся в них норм, в том числе по коррупционным составляющим, вытекающие из конфликта интересов. Следовательно, наличие как такового понятия конфликта интересов и процедур, связанных с ним, является часто той «прослойкой», которая не имеет должного смысла. Чрезмерное усложнения законодательства и продвижение его в сторону дальнейшего расширения, например, иных лиц, с которыми может потенциально возникнуть конфликт интересов, не целесообразно. Есть много иных более действенных правовых мер по пресечению и выявлению коррупционных правонарушений и преступлений. А введение объявленной еще в 2021 г. системы «Посейдон», возможно, больше поможет в данном вопросе. Поэтому в целом на практике, если лицо не должным образом исполнило свои служебные обязанности, то, в зависимости от тяжести наступивших последствий, должны быть применены те или иные нормы трудового законодательства, административного или уголовного. Дополнительная конструкция в виде конфликта интересов и всех процедур, которые с ним связаны (заимствованная и введенная после ратификации Российской Федерацией ряда международных актов в рамках противодействия коррупции), только усложняет работу государственных органов, отнимая время от исполнения непосредственных обязанностей. Так, в связи с ратификацией Российской Федерацией в 2006 г. Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции, принятой 31 октября 2003 г., в ст. 7 в качестве меры по предупреждению коррупции рекомендуется государствам-участникам «создавать, поддерживать и укреплять такие системы, которые способствуют прозрачности и предупреждают возникновение коллизии интересов».