Кодекс профессиональной этики нотариусов в Российской Федерации (далее ― Кодекс) вызвал и продолжает вызывать немало откликов и критических замечаний. В частности, о его правовой несостоятельности высказали свою позицию Т. Калиниченко, В. Бочковенко в статье «Еще раз о Кодексе профессиональной этики нотариусов в Российской Федерации», М. Ольхова в статье «Фейковый нотариат? Этический кодекс нотариусов выбился из правового поля». Глубоко исследованы положения Кодекса на соответствие действующему законодательству в работе Г. Черемных: «Кодекс профессиональной этики нотариусов в Российской Федерации, как и дисциплинарная ответственность нотариусов, нуждается в законодательном переосмыслении». Хотелось бы оценить его с позиции правильности изложения текста.

Когда начинаешь читать текст Кодекса, невольно вспоминается персонаж рассказа А.П. Чехова «Жалобная книга» Ярмонкин, где тот изрек такую фразу: «Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа». Приём, который использовал Чехов в этой фразе, носит название «анаколуф», т.е. неправильное согласование слов в предложении. Согласно правилам русского языка курса средней школы деепричастие и сказуемое должны обозначать действия, которые совершает один и тот же живой субъект (человек, животное). В приведенном примере получается, что шляпа сама по себе подъезжала к станции, глядела в окно, ну и слетела. Чехов использовал этот стилистический приём для того, чтобы показать малограмотность персонажа.

Данная тема продолжена в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова, где отец Федор пишет своей жене: «Постигло меня большое огорчение. Любуясь из окна чудной малорусской природой, с моей головы ветром сдуло картуз».

К сожалению, такие словесные недоразумения до сих пор имеют место не только в устной речи, но и в официальных правовых документах. В частности, наглядным примером анаколуфа служит преамбула нашего Кодекса, сформулированная в одном большом предложении с многочисленными деепричастными оборотами: принимая во внимание, учитывая, исходя), и далее излагается решение: настоящим Кодексом устанавливаются». С точки зрения правил русского языка в этом громоздком предложении отсутствует принявший Кодекс субъект, т.е. главный член предложения ― подлежащее (живой субъект). Здесь же воспроизводятся выраженные в деепричастных оборотах оценочные суждения, высказанные неизвестно кем. В итоге получилось, что Кодекс, будучи по правилам русской грамматики существительным неодушевленным, не только испытывает присущие живым людям чувства, эмоции и высказывает суждения (учитывает, исходит, принимает во внимание), но и принимает решения – определяет нормы профессионального поведения нотариусов, как та подъезжающая к станции шляпа или любующийся природой картуз. Вполне очевидно, что если писать по-русски, то здесь главным членом предложения, испытывающим те самые разнообразные чувства и принимающим решение, должен выступать не Кодекс (это нормативный правовой акт), а Собрание представителей нотариальных палат субъектов Российской Федерации, т.е. принявший Кодекс высший орган Федеральной нотариальной палаты.