Социологи поставили современному обществу неутешительный диагноз — «общество травмы», для которого характерны, в частности, дезорганизация экономической и политической жизни, стагнация или даже откат от достигнутых социально-экономических рубежей, отсутствие у политической элиты и правящих кругов четкой стратегии и понимания перспектив, неоправданный и необъяснимый с точки зрения не только теории, но и здравого смысла рост социального неравенства.

Подобно тому, как психологическая травма не позволяет человеку принять себя, порождает страх перед другими, напряженность и агрессию в межличностных отношениях, травматизация общества препятствует полноценному развитию, выработке адекватных ответов на внешние вызовы, создает почву для деструктивных социальных конфликтов.

Перефразируя известный афоризм Л.Н. Толстого, все счастливые общества счастливы одинаково, каждое травмированное общество травмировано по-своему. Остановимся на двух взаимосвязанных особенностях общества травмы постсоветской России, среди перечисленных Ж.Т. Тощенко, поскольку они непосредственно влияют на прекаризацию труда и занятости: 1) утрата технической и технологической самостоятельности, ошибочный курс на деиндустриализацию страны, максимальное расширение прав работодателя; 2) быстрое увеличение социальных слоев населения, именуемых прекариатом.

Советский Союз к концу своего существования был мощным индустриальным государством. Его распад запустил процессы деиндустриализации российской экономики, что привело к упадку доли промышленности в ВВП страны (с 37,8% в 1990 г. до 28,8% в 2001 г. и 29,8% в 2018 г.). Под удар попала обрабатывающая промышленность, предприятия которой выпускали товары с высокой добавленной стоимостью, в результате чего добывающая промышленность переориентировалась на экспорт сырья, невозобновляемых ресурсов. Этот период также характеризовался раздроблением купных предприятий на более мелкие, de jure независимые, отказом от производства сложных изделий, требующих широкой кооперации, в пользу менее технологичной, но имеющей спрос продукции.

Деиндустриализация привела и к сокращению числа занятых в промышленности (в 2001 и в 2018 гг. — 22,7% и 18,9 % в общей численности занятых соответственно против 30,3% в 1990 г.). Социологические исследования, посвященные тому периоду, свидетельствуют об ощущении беззащитности работников перед массовыми увольнениями, о непрозрачности критериев сокращения. Сокращение воспринималось людьми как личная трагедия, как приговор. Преобладало ощущение безысходности, неизбежности увольнения. Из профессии уходили квалифицированные рабочие, инженеры, ученые, часть из которых эмигрировала за рубеж.