Заведомость как признак преступлений, предусмотренных ст. 174, 175 УК РФ
Аннотация
В статье анализируется признак заведомой осведомленности лица относительно преступного характера получения предмета в ст. 174, 175 Уголовного кодекса Российской Федерации. Автором делается вывод о том, что судебная практика, как правило, исходит из необходимости установления достоверного знания (а не предположения) лица относительно преступного происхождения имущества для квалификации его действий в качестве преступных по ст. 174, 175 УК РФ. В статье выделяются объективные обстоятельства, установление которых, по мнению судов, свидетельствует о наличии знания относительно преступного происхождения имущества. Автором отмечается, что для вменения ст. 174, 175 УК РФ необходимо установить осознание лицом того, что имущество было добыто в результате совершения именно преступления, а не иного противоправного действия, в частности административного правонарушения (что включает в себя в определенных случаях осознание криминообразующих размерных признаков).
Ключевые слова
| Тип | Статья |
| Издание | Мировой судья № 10/2024 |
| Страницы | 20-24 |
| DOI | 10.18572/2072-4152-2024-10-20-24 |
Статьи 174, 175 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусматривают ответственность за совершение определенных действий в отношении имущества, заведомо приобретенного другими лицами преступным путем. Думается, отсутствуют разумные основания по-разному определять содержание данного признака, описывающего интеллектуальное отношение виновного к предмету преступления, к данным составам. В связи с этим в настоящей статье признак будет анализироваться применительно как к ст. 174 УК РФ, так и к ст. 175 УК РФ.
Конвенции, ратифицированные Российской Федерацией, предусматривают обязанность криминализовать действия в отношении имущества, если лицу известно о его преступном происхождении. Это следует из п. 1 ст. 6 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности 1990 г. (далее — Страсбургская конвенция), п. 1 ст. 9 Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма 2005 г. (далее — Варшавская конвенция) и др.
При этом конвенции предусматривают возможность криминализации действий с пониженным стандартом осведомленности лица о преступном происхождении имущества. Так, согласно п. 3 ст. 6 Страсбургской конвенции, в качестве преступных могут квалифицироваться действия по легализации имущества, когда преступник «должен был предполагать, что имущество является доходом, полученным преступным путем». В пункте 3 ст. 9 Варшавской конвенции предусматривается возможность криминализовать действия в отношении имущества, если лицо подозревало или должно было предполагать, что имущество является доходом, полученным преступным путем.
Таким образом международные соглашения предполагают возможность криминализовать действия лица, которое, например, приобретает в переходе телефон по цене значительно ниже рыночной, предполагая, что, возможно, он был получен преступным путем. Однако российский законодатель пошел по иному пути, закрепив высокий стандарт осведомленности о преступном происхождении имущества, указав на заведомость происхождения, т.е. знание, а не предположение.
Согласно пункту 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32, «при квалификации содеянного по статье 174 или статье 175 УК РФ суду необходимо установить, что виновное лицо заведомо знало о преступном происхождении имущества, с которым совершало финансовые операции и другие сделки, а также действия по приобретению или сбыту. При этом, по смыслу закона, лицо может быть не осведомлено о конкретных обстоятельствах основного преступления».