Владислав Гриб (В.Г.): Вопросы развития системы высшего образования находятся сейчас в центре внимания. Два года идет пилотный проект по трансформации этой системы, и, вероятно, можно подводить определенные промежуточные итоги. Как бы Вы оценили текущее состояние юридического образования и те проблемы и подходы, связанные с его развитием, которые проявились в ходе пилотного проекта?

Сергей Кабышев (С.К.): Начну с того, что развитие юридического образования – не просто один из приоритетов государства, а вопрос общенациональной безопасности. Неслучайно, юридическое образование – единственное направление профессиональной подготовки, специально выделенное в Конституции России. Напомню, в статье 48 говорится о праве на квалифицированную юридическую помощь, что предполагает создание государством необходимых условий для получения соответствующей квалификации. А статья 119 вводит для замещения должности судьи образовательный ценз в виде наличия высшего юридического образования. Через юридическое образование формируются те, кто определяет отечественный правопорядок, утверждает, реализует и сохраняет ценности, традиции и установки правовой культуры общества, обеспечивает правовые основы для всех сфер жизни и развития страны. Поэтому оно несет в себе особую, повышенную концентрацию публичных интересов, тесную связь с правовой политикой государства, а от качества подготовки юридических кадров существенным образом зависит состояние конкретных отраслей экономики и социальной сферы. Значение юридического образования не может быть сведено к утилитарному представлению о личной самореализации или отраслевой выгоде, подчинено идее общественного блага, лучшей правовой организации общества. Делаю на этом акцент, поскольку правильное понимание роли юридического образования предполагает предъявление специальных требований, в частности в отношении организаций, осуществляющих юридическое образование, качества образовательных программ и учебных материалов.

В настоящее время юридическое образование находится, я бы сказал, на перепутье, что во многом отражает состояние самого российского права. Мы ушли от преобладавшей в советское время системы подготовки юридических кадров, построенной вокруг нужд и приоритетов государственного аппарата (в широком смысле), к системе рыночно ориентированного юридического образования, в котором частно-коммерческие направления и интересы не просто взяли верх, а были противопоставлены государству. Основная беда не в том, что расширенный спрос на юридическую профессию в 1990-е годы был мотивирован личным обогащением, а в том, что он провоцировался и далее воспроизводился отношением к самому праву как источнику выгоды, некоей исключительно гибкой методологии для обоснования наличия формальных оснований увеличения (удержания) капитала. Сложившийся своеобразный архетип рыночной модели юридического образования насыщался и обрастал идеологеммами юридического глобализма и постмодернизма, которые вели к отрицанию собственной ценности отечественной правовой системы и культивированию превосходства западной традиции права. Патриотизм, который в прежнюю эпоху воспитывался, пусть с избытком партийно-бюрократического содержания и рвения, но на основе четкого декларирования интересов Родины, советского народа, был подавлен оголтелым космополитизмом, насаждавшимся пониманием права как культурно-индифферентной системы общечеловеческих ценностей, построенной вокруг так называемого суверенитета личности, а если называть вещи своими именами, то вокруг господства интересов «квалифицированного» потребителя. Академик О.Е. Кутафин, оценивая в то время состояние науки конституционного права, подчеркивал недопустимость очернения и отбрасывания нашего научного прошлого, призывал трезво оценить вклад, в том числе советской юриспруденции, в становление отечественного конституционализма, включая определение предмета конституционного права и понимание развития отдельных институтов (народное представительство, государственное и общественное устройство и др.). Надо признать, что эта позиция была и в какой-то (правда, существенно меньшей, чем ранее) степени остается сейчас периферийной, если не сказать более определенно.