Человекоцентричное правопонимание в российской юридической науке основано на статье 2 Конституции Российской Федерации, которая провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью, а на государство возлагает обязанность по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. Человекоцентризм «предполагает постулирование ценности человеческой жизни и бытия человека как телеологического ориентира существования и развития социального, биологического и технологического порядка», поэтому рассматривается в неразрывной взаимосвязи с правами человека, ибо именно они в механизме правового регулирования выступают основными средствами реализации названных ценностно-целевых ориентиров.

В отраслевых юридических науках человекоцентризм может исследоваться в контексте перспектив развития отрасли права для обозначения ее стратегических и текущих задач. Представляется, что он также может быть переведен в «инструментальную плоскость», прежде всего посредством изучения индивидуального правового регулирования, которое согласно устоявшейся в общей теории права трактовке призвано обеспечивать воздействие на конкретные общественные отношения через различные индивидуальные правовые средства (договоры, правоприменительные акты и т.п.), иными словами — юридическую индивидуализацию в роли субъекта правоотношений. Так, для уголовного права актуальна индивидуализация уголовной ответственности — выбор конкретной меры государственного принуждения в процессе возложения уголовной ответственности на виновное лицо. В цивилистике применительно к различным субъектам (граждане, юридические лица) и объектам (товарные знаки, знаки обслуживания и т.п.) широко обсуждают различные средства индивидуализации (вплоть до обоснования соответствующего правового института), а также права на них.

Безусловно, индивидуализация юридическая отличается от индивидуализации социологической, которую принято рассматривать как «процесс и результат совмещения индивидуальных требований, ценностно-нормативных предписаний, ожиданий определенных действий, проявления личностных и деловых качеств, необходимых для эффективного выполнения общественной роли, со спецификой потребностей, свойств и стиля деятельности индивидов». Тем не менее правоотношения — это вид общественных отношений, их проекция и результат правового воздействия на них, что, в свою очередь, в ряде случаев позволяет усмотреть в правовой индивидуализации отдельные признаки социологической.

На наш взгляд, весьма ярко это проявляется в сфере социального обеспечения, где гражданину предоставляется поддержка общества в связи с возникновением социально неблагоприятных обстоятельств, которые принято именовать социальными рисками. Ранее состоявшаяся на страницах журнала «Социальное и пенсионное право» дискуссия о феномене социального риска в науке права социального обеспечения, с одной стороны, делает излишним повторение позиции автора данной статьи относительно сущности такого риска и способах защиты от него. С другой стороны, она может и, очевидно, должна быть продолжена в целях поиска согласованных ответов на вопросы о современном состоянии и возможных ориентирах развития отрасли, в том числе по вопросам индивидуального правового регулирования в сфере социального обеспечения (например, в части правоприменительных процедур, которые трансформируются под влиянием цифровизации и новых информационных технологий, а также договоров в сфере социального обеспечения и др.).