1. Введение

Принцип правовой определенности, как и его содержательное наполнение в национальной конституционно-правовой доктрине, достаточно изучен в той степени, в которой он позволяет. Вместе с тем его многогранный и многоаспектный характер, его особая значимость при осуществлении конституционного правосудия позволяют все более углублять знания о нем. Несмотря на то что задачей исследования не является раскрытие содержания принципа правовой определенности, представляется необходимым остановиться на описании нескольких его аспектов. В научной литературе можно встретить подход, в рамках которого правовая определенность разделяется на определенность формальную и определенность материальную. Такой подход поддерживает и Конституционный Суд России.

Конституционный суд рассматривает формальную определенность правовых норм через категорию «качество закона», предполагающую «ясность, точность и недвусмысленность правовой нормы и ее согласованность в системе действующего правового регулирования» (например, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 октября 2022 г. № 45-П). Материальный аспект правовой определенности в практике Конституционного суда связывается с определенностью правового положения участников соответствующих правоотношений и единообразием правоприменения (например, Постановление Конституционного Суда РФ от 14 ноября 2018 г. № 41-П). Высокий суд в своих решениях обычно связывает формальный и материальный аспекты, указывая, что «правовые нормы должны во всяком случае отвечать общеправовому критерию формальной определенности, ясности и недвусмысленности, без чего невозможно их единообразное понимание и применение всеми правоприменителями» (например, Постановление Конституционного Суда РФ от 24 октября 2023 г. № 49-П).

Вместе с тем представляется, что подобная связь не ограничивается взаимодействием формального и материального аспектов правовой определенности, по всем знакомой формуле «причина — следствие», где ясность, точность и недвусмысленность нормы позитивного права неминуемо ведут к ее единообразному пониманию и применению. Единообразие практики применения следует обозначать не только как следствие соблюдения формальной определенности правовой нормы, но и как самостоятельный аспект данного принципа, отражающий его материальную сторону. Конституционный суд указывает, что «единообразное понимание нормы, которое исключает противоречивую правоприменительную практику и предполагает одинаковый подход к лицам, находящимся в равных или сходных условиях, обеспечивает конституционное равноправие» (например, Постановление Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2023 г. № 19-П). Безусловно, в подавляющем большинстве случаев отсутствие формальной определенности нормы ведет к отсутствию правовой определенности и в материальном смысле. Вместе с тем взаимообусловленность формального и материального аспектов правовой определенности предполагает не только их гармонизацию внутри собственной системы, заключающуюся в совместном директивном движении по направлению к определенности или неопределенности нормы. Представляется, взаимодействие формального и материального аспектов правовой определенности предполагает такие вариации, в рамках которых данные аспекты могут вступать в противоречие друг с другом. Так, норма позитивного закона может быть вполне определена, содержание ее точно, недвусмысленно сформулировано и ясно участникам правоотношений, либо с достаточной легкостью ее смысл выявляется в системе действующих правовых норм, но вместе с тем ее толкование и применение противоречивы. Именно конфликт, возникающий между двумя аспектами правовой определенности, формального и материального, и предлагается рассмотреть в настоящей статье на примере дел о защите избирательных прав и дел об административных правонарушениях.