Проблема соотношения административного усмотрения и административных процедур затрагивалась в отечественных юридических исследованиях неоднократно. И практически всегда в них указывалось, что дискреция и процедуры обратно пропорциональны друг другу: чем меньше первое, тем больше второе, и наоборот. Однако в последние годы означенная позиция стала встречать серьезную, хотя пока еще не особенно массовую, критику. В критических работах постулировался иной тезис: административное усмотрение и административные процедуры не являются полными антиподами, они могут плодотворно дополнять друг друга и успешно функционировать вместе. В настоящей статье мы предпримем авторскую попытку экспонирования этой оппозиционной мысли, поведав читателю об одном из малоизвестных аспектов «мирного сосуществования» административного усмотрения и административных процедур.

Начнем, пожалуй, с административных процедур. С ними связан один из актуальных публично-правовых парадоксов, интересующих нас в контексте избранной темы. Для его описания представим себе следующую ситуацию. Гражданин поступает на государственную службу. В России он представляет нанимателю различные документы (о состоянии здоровья, образовании, стаже и др.), подтверждает наличие профессиональных знаний и умений (при прохождении собеседования или тестирования). В зарубежных странах его могут обязать продемонстрировать свои личные и рабочие качества альтернативными способами. Например, в США некоторых соискателей просят пройти проверку на полиграфе. В Великобритании — предъявить рекомендации с мест учебы. Во Франции и Германии — окончить дополнительно к уже полученному диплому несколько академических программ.

Допустим, кандидат с честью выдержал все испытания и занял искомую должность. Отсюда вытекает, что наниматель от лица государства как бы соглашается с тем, что гражданин в силу имеющихся у него навыков заслуживает доверия и вправе распоряжаться им по собственному усмотрению, самостоятельно принимая те или иные управленческие решения. Собственно, и само усмотрение, согласно разработанной нами ранее концепции, есть определенная степень доверия, оказываемая чиновникам со стороны государства и общества. Таким образом, после устройства на службу гражданин вправе ожидать доверительного отношения от своего начальника и коллег.

Однако в первый же рабочий день выясняется прямо противоположное. Государственный служащий узнает, что каждое его действие регламентировано строгой процедурой, каждое решение обязано сопровождаться подробной письменной фиксацией (а иногда и аргументацией), а о свободе усмотрения можно попросту забыть. Из-за этого складывается обоснованное впечатление, что государство и общество не только не доверяют ему, но и заранее презюмируют, что при первой же возможности он без зазрения совести нарушит права, свободы и законные интересы других граждан. Но зачем же в таком случае было устанавливать столь множественные цензы при приеме на службу и испытывать претендентов на лояльность и благонадежность?