Утверждение в России Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей существенным образом корректирует все аспекты реализуемого в стране политического курса и механизмы его правовой поддержки. Регулирование уголовно-правовых отношений в данном случае — не исключение.

Уголовная политика, основанная на традиционных российских духовно-нравственных ценностях, может рассматриваться в качестве новой модели уголовно-правового воздействия на криминальные угрозы и их носителей. «Новая» — не значит в принципе неизвестная ранее российской практике. В той или иной степени традиционные ценности всегда присутствовали (и по определению не могли не присутствовать) в предметно-целевом поле уголовно-политической деятельности. Однако существенно скорректированная и соответствующим образом отредактированная уголовная политика, в которой на программном уровне предельно четко зафиксирована связь ее целей и содержания с духовно-нравственными ценностями, может претендовать на то, чтобы считаться «новой» по сравнению с политикой, в которой связь с этими ценностями существовала по большей части латентно, неосознанно или интуитивно. Именно акцентированное внимание на связи уголовной политики с ценностями высвечивает ее свойства и характеристики, которые до настоящего момента оставались в тени исследовательских интересов, и которые сегодня должны быть предельно ясно осмыслены и артикулированы. Образно говоря, концепт традиционных ценностей становится новой оптикой, сквозь которую необходимо сегодня рассматривать проблемы уголовной политики с тем, чтобы представить ее модернизированную версию.

Анализ упомянутого президентского указа свидетельствует, что традиционные ценности выступают одновременно и объектом приложения усилий государства, и эталоном для проверки результатов этих усилий. В уголовно-политическом отношении это означает, что ценности, о которых идет речь, содержательно модернизируют и средства, используемые государством в процессе уголовно-правового регулирования общественных отношений, и представления об избираемых государством объектах уголовно-правовой охраны. При этом уголовно-правовая охрана традиционных духовно-нравственных ценностей вполне может рассматриваться значимым элементом уголовной политики, вполне самостоятельным ее направлением.

Признак самостоятельности в данном случае также нуждается в уточнении. Традиционные ценности, с одной стороны, могут требовать защиты в качестве самостоятельного объекта (например, в ситуации посягательств на историческую память о Великой Отечественной войне), а с другой стороны, могут задавать определенные требования к защите иных охраняемых законом объектов (например, в ситуации преступных посягательств на социальные или трудовые отношения). Эти аспекты охраны взаимосвязаны и являют собой различные способы непосредственного и опосредованного воплощения в законе идеи охраны традиционных ценностей. Разделять их в теоретическом отношении нецелесообразно; это единый массив политико-правовых решений. Поэтому самостоятельная уголовная политика защиты традиционных ценностей не ограничивается только узко направленными, специализированными мерами, но объемлет все иные решения государства в сфере уголовно-правового противодействия преступности, которые продиктованы задачами охраны традиционных ценностей.

И еще. Самостоятельность — не значит изолированность. Уголовная политика в рассматриваемой области не перечеркивает иных направлений (например, экономической уголовной политики или уголовной политики в сфере защиты государственной безопасности), не конкурирует и не конфликтует с ними. Более того, традиционные ценности привносят свои краски во все реализуемые государством направления уголовно-политической деятельности. Потому самостоятельная охрана традиционных ценностей должна рассматриваться лишь как часть уголовно-правовой охраны интересов личности, общества и государства, которая, в свою очередь, специфическим образом «окрашена» традиционными ценностями.