Колониальные империи в целях установления контроля над Центральной Азией использовали различные средства, в том числе поддержку национальных и религиозных меньшинств, которые, по мнению колониальных политиков, могли стать «пятой колонной», способной поддержать иностранные державы в борьбе против собственных правителей для улучшения собственного положения. Поэтому представители Российской и Британской империй в рамках «Большой игры», т.е. борьбы за контроль над Центральной Азией в середине XIX — начале XX вв., старались собрать максимум информации о положении меньшинств в Бухарском эмирате, Хивинском и Кокандском ханствах, надеясь использовать ее для установления своего влияния над ними.

В статье анализируется положение национальных и религиозных меньшинств в крупнейшем среднеазиатском государстве — Бухарском эмирате по сведениям российских и западных дипломатов, разведчиков, торговцев, ученых. Впервые интерес к их положению проявился уже в записках путешественников конца XVIII — начала XIX вв., а после установления над Бухарой протектората Российской империи приобрел практическую форму: российские власти старались изменять положение меньшинств, пытаясь тем самым через них влиять на политику в эмирате, который, несмотря на протекторат, юридически сохранял независимость, и имперские власти были лишены возможности прямо вмешиваться в его внутриполитические дела.

Большинство населения Бухарского эмирата составляли узбеки и таджики, являвшиеся полноправными подданными эмиров. К меньшинствам же относились персы, казахи, туркмены, евреи, индийцы и др. И если казахи и туркмены, подобно узбекам и таджикам, являлись мусульманами-суннитами и составляли лишь национальные меньшинства, то остальные были для бухарцев иноверцами: персы являлись шиитами, евреи исповедовали иудаизм, индийцы (кроме немногочисленных мусульман) — индуизм. При этом не всегда единство вероисповедания означало наличие полноправного статуса у подданных в глазах бухарской администрации. Ярким примером тому являются кочевые подданные Бухары.

С 1820-х гг. в эмирате проживало значительное количество туркмен племени эрсари. Как раз в это время эмир Насрулла начал формировать армию на профессиональной основе, уже в 1830-е гг. насчитывавшую 19 тыс. солдат-сарбазов. Кочевники, включая туркмен, привлекались в качестве ополчения, которое составляло почти такое же количество — 18 тыс. конников. Однако к середине XIX в. бухарские туркмены перешли от кочевого образа жизни к оседлому, утратив интерес к военной службе, в результате чего были обложены теми же налогами, которые платило и другое оседлое население эмирата.

Более того, на территории их проживания, в долине р. Амударьи, под предлогом необходимости защиты Бухары от набегов хивинских туркмен было построено три крепости, каждая из которых стала центром отдельного бекства (провинции). Наместники-беки и «уездные начальники» амлякдары, а также писцы и сборщики налогов назначались отнюдь не из туркмен, а из узбеков или персов. Туркмены могли рассчитывать лишь на должности аксакалов — сельских старост, так что защищать их интересы было некому. В результате население, насчитывавшее около 6 тыс. дворов, должно было содержать многочисленный управленческий штат целых трех бекств! Неудивительно, что туркмены-эрсари негативно относились к бухарским властям и охотно участвовали в восстаниях против них.