Представление о различении (противопоставлении) права и закона, имеющем источник в теории естественного права, довольно распространено в российской юридической науке с конца прошлого века. Идея различения права и закона, по мнению В.С. Нерсесянца, возникла как итог дискуссий о советском правопонимании 70–80-х годов «…для выяснения и критики неправового характера так называемого социалистического права и законодательства… принципиально важное значение имело именно различение и соотношение (совпадение или расхождение) права и закона (т.е. объективной общезначимости сущности и официально-обязательного явления в сфере права) и анализ с этих позиций сложившейся ситуации». «Интерес к теории различения права и закона, к идее правовой свободы и т.д. заметно усилился (и не только в юридической науке, но и в массовой печати) в условиях перестройки и особенно в 90-е годы, когда стали возможны первые реальные шаги в сторону права и правовой государственности». В.С. Нерсесянц писал, что теория различения права и закона представляет собой частный случай, вариант различения естественного права и позитивного права. «Между тем как раз в дуализме, в противопоставлении должного и сущего, заключается сила лучших концепций естественного права…» — писал О.В. Мартышин. Понятие закона без эпитета «правовой» потеряло правовой смысл. Вместе с тем широко развернулась дискуссия о практической неполезности такого подхода, угрожающего принципу общеобязательности закона и единству системы законодательства, влекущего «дезориентацию юридической практики», подрыв законности в правоприменительной деятельности, формирование правового нигилизма.

Данные дискуссии и рассуждения опираются на расхожие рассуждения о противопоставлении должного и сущего, естественного и позитивного права и идее о дуализме права. Как на самом деле соотносятся право и закон? Представляется интересным и познавательным исследовать вопрос о том, как сами представители и сторонники естественно-правовой доктрины права в России рассматривали вопрос о соотношении права и закона.

Один из первых ярких представителей естественно-правовой школы в России в начале XIX в. А.П. Куницын, различая право естественное и законы положительные, писал, что в «определении законов положительных главным руководством служит начало права естественного», которое есть «наука прав или совокупность условий, при которых внешняя свобода людей существовать может». Отмечая объективный, непроизвольный характер законодательства — «закон …означает преграду, далее которой что-либо простираться не должно или не может», «закон есть положение, выражающее необходимость, по которой что-либо случается или случится должно», — А.П. Куницын подчеркивает правовую сущность закона и требование строгого соответствия содержания закона смыслу (идее) права — требование в практической деятельности по созданию законов следовать положениям науки о праве.

Другой выдающий русский юрист и государственный деятель М.М. Сперанский в своих первых работах пишет, что законы существуют для пользы и общей безопасности лиц и имуществ, ограничивая естественную свободу человека и приводя ее в совместность со свободой других, и тем самым маркирует правовой характер этого государственно-властного акта. При этом М.М. Сперанский обосновывает действительность и действие государственных законов их соответствием праву: «Законы общежительные недействительны, когда они противны законам естественным». Вклад М.М. Сперанского в развитие русского законоведения значителен. В своих работах он определяет государственные коренные (основные) законы и показывает их особенности относительно текущего законодательства, а также предпринимает попытку провести отличие между законами и актами исполнительной власти по критерию предмета регулирования (материальному признаку). Последнее позволило М.М. Сперанскому очертить материальные (предмет регулирования и характер норм) и формальные (органы и процедуры принятия закона) признаки закона.