У термина «правосудие» много значений — как правовых, так и общефилософских. Дискуссия о его предназначении, формах, содержании, элементах не утихает на протяжении многих десятилетий, в том числе и в настоящее время. Однако позволим себе сейчас не вдаваться в глубины ее содержания, ограничившись положением, что деятельность судей можно назвать отправлением правосудия во всех случаях, когда они реализуют отнесенные к их компетенции исключительные властные «полномочия принимать окончательное решение по вопросам, затрагивающим права, свободы и обязанности лиц, обращающихся за судебной защитой».

Отметим, что круг таких властных полномочий, отнесенных к исключительной компетенции суда, по сравнению с советским периодом был значительно расширен. Знаменитая Концепция судебной реформы, указавшая на «разворачивание системы правосудия в самостоятельную силу, играющую роль одного из мощных балансиров механизма сдержек и противовесов», на долгое время вперед определила вектор развития системы взглядов на правосудие как общественное явление, а также всей судебной системы России. В Концепции же была заложена идея конституционализации правосудия, реализованная законодателем впоследствии. Также дополним, что в развитие положения Концепции в ст. 9 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» (далее — Закон о статусе судей) подробно были обозначены гарантии судейской независимости.

Таким образом, есть основания полагать, что законодатель со своей стороны сделал все возможное, чтобы обеспечить охранительные механизмы устойчивого и стабильного функционирования судебной системы, воздав тем самым должное правосудию и подняв его в общественном восприятии на подобающую ему высоту. В этой связи вполне оправданными выглядят общественные ожидания относительно безупречного поведения представителей судейской корпорации — в силу высоких требований к занимающим их должности лицам, многоступенчатости процедуры их наделения полномочиями и т.п. Совокупность обозначенных выше обстоятельств, как представляется, и делает судебный акт правосудным, т.е. не вызывающим сомнений в своей законности, обоснованности и справедливости, а лицо, его принявшее, — легитимным представителем одной из самых благородных профессий.

Что же тогда следует подразумевать под понятием «неправосудное»? Как антипод вышесказанному — несправедливое, нелегитимное, незаконное, необоснованное, принятое в условиях подчинения (зависимости) либо вынесенное ненадлежащим субъектом — лицом, не соответствующим всем тем требованиям, которые предъявляют ст. 3 Закона о статусе судей и Кодекс судейской этики, и в первую очередь требованию о законопослушном, моральном поведении. При разработке стандартов правосудия никак не ожидалось, что судьи сами будут вести себя противоправно, а тем более преступно. Однако практика иногда показывает обратное, и подтверждением этому может служить активная работа ВККС РФ, на которую после внесенных в июле 2019 г. поправок были полностью возложены полномочия по решению вопроса о даче согласия на уголовное преследование всех судей (за исключением судей конституционной юстиции).