В настоящее время наблюдаются процессы стремительной цифровизации всех сфер жизнедеятельности общества, выражающиеся в том числе широким внедрением информационных технологий и систем дистанционного банковского обслуживания. Так, существующая цифровая инфраструктура, представленная в виде разнообразных систем денежных переводов, онлайн-банкинга и разновидностей электронной коммерции (например, онлайн-магазинов, маркетплейсов, интернет-маркетинга и др.), существенно повышает удобство и эффективность взаимодействия целевой аудитории с финансовыми инструментами. Вместе с тем появление современных цифровых трендов открывает новые возможности для осуществления преступной деятельности, проявляющейся в таких формах, как кибермошенничество, кибертерроризм и финансовые махинации, которые могут повлечь серьезные последствия для экономической стабильности и безопасности государства.

Так, в свете складывающихся в финансовой сфере негативных тенденций уголовно-правовые меры выступают одним из наиболее важных инструментов противодействия современной преступности. В связи с этим в науке имеется устоявшийся подход, согласно которому установление уголовной ответственности является одним из эффективных механизмов противодействия указанным преступным проявлениям. При этом, говоря о криминальных деяниях, совершаемых с использованием электронных средств платежа (далее — ЭCП), мы подразумеваем действия, предусмотренные п. «г» ч. 3 ст. 158, ст. 159.3 и ст. 159.6 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), которые последовательно, начиная с 2012 г., были введены в отечественное уголовное законодательство.

Следует отметить, что несовершенство конструкций указанных уголовно-правовых норм и правил квалификации приводит к возникновению проблем в правоприменении, обусловленных в том числе непрерывным развитием и появлением новых цифровых технологий. Так, зачастую правоприменитель инкриминирует виновному в совершении хищения с использованием ЭCП ответственность по ст. 159 УК РФ, что, на наш взгляд, противоречит сущности криминального деяния и искажает представление о рассматриваемом социально-негативном явлении.

Вместе с тем в науке имеются мнения, что внесенные изменения вызывают ряд проблем: искажение понятия «мошенничество»; сложность применения норм; отграничения смежных составов преступлений. В частности, возникают затруднения при разграничении таких критериев, как место совершения преступления и предмет преступления. Некоторые эксперты в таком случае говорят о возврате к худшим традициям уголовного правотворчества, выраженном в дифференциации уголовно-правовых норм, фактически предусматривающих ответственность за одно и то же деяние.