Судебно-психологическое исследование информационных материалов является новым направлением экспертной деятельности. Разработчиками соответствующих методик выступили судебно-экспертные учреждения Министерства юстиции Российской Федерации. Необходимость в таких экспертизах обусловлена запросами правоприменителей. Это главным образом связано с увеличением числа пользователей интернет-ресурсов и длительностью пребывания индивида в киберпространстве.

Основанием для назначения такого рода экспертизы является необходимость установления фактов психологической природы, относящихся к содержанию и направленности информационных материалов, используемых при совершении правонарушения либо коммуникативных действиях, зафиксированных на электронных носителях. Предметом экспертизы не могут являться умысел участников коммуникации и автора исследуемого материала, оценка правдоподобия (соответствия действительности) сообщаемой информации.

Рассмотрим подробнее тактику назначения психолого-лингвистической экспертизы видеоматериалов процессуальных действий.

В деятельности следственного управления СК России по Чувашской Республике, сотрудником которого является автор статьи, назначение таких экспертиз практикуется в основном при проверке сообщений и расследовании преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Как правило, они назначаются в ситуациях, связанных с дефицитом доказательственной информации, либо когда не имеется сомнений в достоверности сообщаемых пострадавшей стороной сведений о деянии, однако сторона защиты его отрицает, либо имеются обоснованные сомнения в том, что было совершено преступление.

Аналогичное мнение выражено экспертом Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Минюста России А.С. Медведевой, которая указывает, что потребность следственных органов в таких экспертизах может возникнуть в случаях сомнения в достоверности полученных показаний; предположения об имеющемся оговоре или самооговоре со стороны несовершеннолетнего; наличия противоречащих друг другу показаний одного лица либо их противоречия другим доказательствам; наличия заявлений о даче показаний под воздействием третьих лиц. Она пишет, что следствие, как правило, перед экспертами ставит задачи по определению: 1) достоверности показаний несовершеннолетнего; 2) подготовленности или спонтанности его высказываний, заученности; 3) признаков фантазирования; 4) оказания воздействия на несовершеннолетнего; 5) наличия наводящих вопросов. Однако разрешение первых трех запросов находится за пределами компетенции эксперта.