Проблемы квалификации незаконного оборота растений и их частей, содержащих психоактивные вещества, а также грибов, содержащих псилоцибин и (или) псилоцин
Аннотация
Цель: исследование таких предметов незаконного оборота наркотических средств, как растения и части растений, содержащие психоактивные вещества. Методы: изучение и анализ судебной практики высших судебных инстанций и научных исследований специалистов естественных наук, формально-юридический и технико-юридический методы. Выводы: констатируется отсутствие должного внимания к проблеме сбыта наркосодержащих растений и их частей, а также наркосодержащих грибов с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет); ставится вопрос о выделении грибов, содержащих псилоцибин и (или) псилоцин, из Перечня растений, содержащих психоактивные вещества, поскольку грибы не относятся к растениям. Научная и практическая значимость: авторами предлагаются диспозиции ст. 228, ч. 1 ст. 228.1, ст. 229.1 и 231 Уголовного кодекса РФ (УК РФ), а также диспозиции соответствующих статей Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях после слов «…либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества» дополнить словами «грибов, содержащих псилоцибин и (или) псилоцин». Также ч. 2 ст. 228 УКРФ дополнить словами: «Приобретение предметов, указанных в ч. 1 настоящей статьи, с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть “Интернет”)», что в целом позволит пресечь их незаконный оборот.
Ключевые слова
| Тип | Статья |
| Издание | Наркоконтроль № 01/2024 |
| Страницы | 23-26 |
| УДК | 343.3 |
| DOI | 10.18572/2072-4160-2024-1-23-26 |
Растения и части растений, содержащие наркотические средства или психотропные вещества (понятия «наркотические средства» и «психотропные вещества» раскрыты в Федеральном законе от 8 января 1998 г. № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»), обоснованно подлежат контролю со стороны государства, поскольку они не только сами по себе являются предметами немедицинского наркопотребления, но и первоисточником наркотических средств и психотропных веществ естественного (природного) происхождения.
В юридической литературе для обозначения наркотических средств и психотропных веществ обычно используют обобщенное понятие «наркотики», а растения, содержащие наркотические средства и психотропные вещества, именуют наркосодержащими растениями.
В частности, в Федеральном законе от 8 января 1998 г. № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» определено, что «растения, содержащие наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры (далее — наркосодержащие растения), — растения, из которых могут быть получены наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры и которые включены в Перечень растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры и подлежащих контролю в Российской Федерации».
В настоящее время такой перечень определен Постановлением Правительства Российской Федерации от 27 ноября 2010 г. № 934 «Об утверждении перечня растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры и подлежащих контролю в Российской Федерации, крупного и особо крупного размеров культивирования растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, для целей статьи 231 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также об изменении и признании утратившими силу некоторых актов Правительства Российской Федерации по вопросу оборота растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры», действующим в редакции от 29 июля 2020 г. (далее — Перечень наркосодержащих растений).
Общественно опасный статус непосредственно наркосодержащих растений и получаемых из них одинаков, однако общественная опасность распространения наркосодержащих растений, на наш взгляд, остается недооцененной, что можно видеть, например, по диспозиции ч. 2 ст. 228.1 Уголовного кодекса РФ (УК РФ), которая значительно отличается количеством предметов преступного посягательства от диспозиции ч. 1 той же статьи.