Закон, как правило, построен вокруг идеала правовой личности, т.е. человека, обладающего такими характеристиками, как вменяемость, дееспособность, автономия воли и др. Между тем отрицательным эффектом данного подхода выступает не всегда адекватная и своевременная правовая реакция со стороны государства на тех, кто ввиду объективных жизненных обстоятельств не всегда могут оценивать ситуацию и самостоятельно защищать свои права. Речь идет о так называемых уязвимых категориях лиц, чье физическое и социальное благополучие зависит от предоставления им дополнительных мер правового реагирования со стороны государства.

Конституция РФ в ряде норм декларирует предоставление правовых гарантий таким незащищенным слоям населения, как несовершеннолетние (ст. 38, 39), нетрудоспособные иждивенцы и инвалиды (ст. 39), малоимущие граждане (ст. 40) и др. Между тем право носит преимущественно универсальный характер и не всегда может учесть сложную природу человека, следствием чего выступает отсутствие должной защиты прав и законных интересов обозначенных категорий лиц. На неприспособленность правопорядка к особым нуждам уязвимых лиц указывает также и сложившаяся неоднозначная судебная практика в отношении, например, обеспечения доступа недееспособного лица к социальным ресурсам, отказа в продолжении лечения пациенту, находящемуся более 5,5 лет в коме определения суммы компенсации морального вреда несовершеннолетнему в случае гибели его родителя и др.

Указанные обстоятельства подтверждают факт того, что говорить о функционировании эффективной защиты прав уязвимых категорий лиц не всегда представляется возможным.

Отправной точкой в преодолении сложившегося противоречия может стать внедрение в российское законодательство концепции уязвимости как частного случая реализации принципа формального равенства, выражающегося в обеспечении равенства возможностей лицам, вынужденным претерпевать лишения различного характера ввиду объективной нестабильности своего состояния или положения в обществе.