Процедура медиации появилась в отечественном законодательстве в 2010 г. с принятием соответствующего закона (далее — Закон о медиации). Ее сущность заключается в том, что участники правового конфликта по взаимному согласию избирают третье, не заинтересованное в их деле лицо (медиатора), которому доверяют его урегулировать. «Водораздел» между медиацией и судебным и третейским разбирательством проходит, таким образом, в функциональной плоскости: если государственные и третейские суды разрешают спор по существу, то медиатор его урегулирует.

В этом заключается самая большая проблема медиации. Соглашение, заключением которого она, при самом благоприятном исходе, завершается, актом публичного права не является. Это гражданско-правовое соглашение участников правового конфликта, то есть акт частного правоприменения. В отличие от судебного решения, он не имеет общеобязательной силы, не может быть исполнен принудительно. В случае отказа одной из сторон от исполнения его условий другая сторона должна в судебном порядке требовать их соблюдения. Некоторые авторы при этом считают, что выходом из этого положения может быть включение в текст медиативного соглашения специальных условий, регулирующих поведение сторон в случае неисполнения одной из них согласованных в нем условий, в том числе направление спора на повторную процедуру медиации. Но в этом случае получится «заколдованный круг». Кроме того, никакие условия, препятствующие сторонам реализации их конституционного права на обращение в суд, силы иметь не будут (ст. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ; далее — ГПК РФ).