Способствуя решению инвестиционных, фискальных и социальных государственных задач, растущий оборот безналичных денежных средств не только стимулирует национальную экономику, но и влечет эскалацию хищений со счетов клиентов кредитных организаций, совершаемых посредством методов социальной инженерии. Наметившейся же в последние годы перманентный рост криминальных вмешательств в функционирование систем дистанционного банковского обслуживания, на фоне неуязвимости кибермошенников перед законом, таит угрозы социально-экономической стабильности и подрывает доверие граждан к публичной власти .

Внеся в 2018 г. изменения в ч. 3 ст. 158 и ст. 159.6 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), законодатель дифференцировал уголовную ответственность за хищения с банковского счета, отнеся кражу электронных денежных средств к числу тяжких преступлений. Практическая же востребованность норм в новой редакции вскрыла отсутствие единообразия в уголовно-правовой оценке объективно схожих деяний. В одних случаях хищения денежных средств, совершаемые посредством использования поддельной платежной карты или чужой банковской карты, в том числе с использованием конфиденциальной информации владельца денежных средств, квалифицировались как кража, в других — как мошенничество. Разный же законодательный подход к оценке степени общественной опасности соответствующих смежных составов актуализировал вопрос не только реализации принципа законности и справедливости, но и соответствия уголовно-правовых запретов конституционным требованиям нормативной определенности, позволяющим разграничивать смежные деяния.