Политика может быть побеждена только политическим. Для этого политическое подавление политики стремится реализовать образ, наиболее близкий к политическому благу, на фоне беспорядка эмпирической политики, политики рассеяния и распыления. «Необходимо, чтобы у края политического была пустота, промежуток». Невозможность административными мерами управлять страхом и фрустрацией, сильными аффектами выдвигает на передний план архаические фигуры: «добрый царь», «демократический король». В XVIII в. с приходом демократии политическая сцена заметно морализуется и кажется более серьезной. Она становится местом только одного фундаментального означаемого: народа, народной воли, социальных противоречий — и призвана соответствовать этому идеалу положительной репрезентации. Если жизнь королевского двора выглядела на театральный манер, в виде игры и интриги, то отныне политическое существует только как публичное пространство и система репрезентаций: «сцены больше нет, она повсюду, нет правил, каждый разыгрывает свою собственную драму, импровизируя своими собственными фантазмами». Пространство власти описывается с помощью трех понятий: «форма», «структура», «функция».