Цифровой суверенитет стал одной из популярных тем в юридических исследованиях современного мира. В Российской Федерации она приобретает повышенное внимание в силу внешнего политического воздействия, происходящего в последнее десятилетие, которое сопровождается атаками в информационном пространстве. Но информационное поле — не единственное поле противостояния (хотя и одно из самых значимых). Цифровые технологии, трансформируя коммуникационные связи, тем самым преобразовывают практически все сферы общественной жизни. При этом цифровизация, как ни одно другое явление, способствует децентрализации и глобализации (что, в свою очередь, оказывает значимое влияние на государство и право).

Построение иерархических связей характерно для традиционных моделей управления, которые формировались одновременно с развитием бюрократической машины государства. Ему присущи определенные принципы информационного обмена: опора на официальные сообщения государственных органов и агентств, контроль за источниками массовой информации, пассивность потребителя информации, отсечение параллельных источников информации, которые могут нанести вред национальным интересам. Несмотря на то что на протяжении всего ХХ в. появлялись новые формы распространения информации — печатные издания, радио, телевидение — каждое из них находилось под определенным контролем. Более того, государство научилось манипулировать ими для формирования полезного (в понимании государства, а указание на полезность помещено в текст без какой-либо тени сарказма) поведения граждан.

Сейчас можно наблюдать совершенно иную картину. Во-первых, информация в современном мире распространяется с помощью цифровых технологий. Аналоговый мир уходит в прошлое. Это привело к тому, что указанные выше источники информации теряют свое первостепенное значение. Каждое последующее поколение все меньше обращается к газетам и ТВ (а уж тем более радио) для того, чтобы узнать о происходящем в мире. Во-вторых, изменились скорость и масштаб распространения информации. Любые события практически сразу становятся известны. Многие из них транслируются в прямом эфире, а благодаря доступности смартфонов и покрытию сотовой связи за ними можно наблюдать в любом месте, не отвлекаясь от повседневных забот. Технология космического интернета (которую продвигает Илон Маск и его компания «Старлинк») только упрощает доступ к информации и вход в цифровой мир. В-третьих, именно информация становится «кровью» любой экономики. Этот термин все больше употребляют по аналогии с нефтью, на которую возлагались такие же надежды еще несколько десятков лет назад. Данная тенденция хорошо наблюдается по капитализации гигантов мировой индустрии, заметно потеснивших добывающие компании. Даже в научных отчетах используется термин «великолепная семерка», который распространяется на известную аббревиатуру GAFAM+2, включающую мировых лидеров: Alphabet-Google, Amazon, Meta (Facebook), Apple, Microsoft, Nvidia и Tesla. На май 2025 г. первое место по капитализации занимает Microsoft — 3,359 трлн долларов США. Российские добывающие компании входят только в пятую сотню рейтинга. И счет идет лишь на десятки миллиардов долларов США. Рыночная капитализация Роснефти составляла 58,65 млрд долларов США (еще в январе 2025 г. — 67,33 млрд долларов США).

Появление новых лидеров экономики связано с тем, что именно они выступают ключевыми проводниками (в широком смысле этого слова) информационных потоков. Для их обозначения появился новый термин Big Tech. Эти компании выступают основными производителями цифровой инфраструктуры, а также превращения информации в экономическую прибыль. С учетом перевода информационных потоков в цифровое поле, усиления их роли в решении каждодневных насущных проблем меняется роль государства. Приоритетом становятся обеспечение кибербезопасности и технологическая независимость. Само государство превращается в одну большую технологическую платформу, что обусловило появление целой концепции «государство как платформа». Обращение к методологическим документам, которые нацелены на обоснование и продвижение данной концепции, показывает, что трансформация государства будет носить глобальный характер. Так, в одном из стратегических докладов «Государство как платформа» подчеркивается снижение роли «посредника» между информацией и гражданами и организациями. Вся система публичного управления превращается в информационный обмен, где посредником становится платформа (интерфейс с многофункциональными проактивными возможностями). В случае достижения заявленных целей «посредник», а точнее, орган государства, становится лишним. Для наладки оборудования необходимо технологическое обслуживание, а не внешнее управление должностного лица (именно человека) с властными полномочиями. Происходит фронтолиз (размывание) границ между человеком и государством. Если в период абсолютной монархии девизом была королевская фраза «государство — это я», то сейчас девиз надвигающейся трансформации «государство для меня». Подобные подходы отражаются в стратегиях развития стран, занимающих лидирующие позиции в проектах цифрового государства: Сингапур — «Умная нация 2.0»; Япония — «Общество 5.0»; Китайская Народная Республика — «Сделано в Китае 2025».