Парадоксы криминологии
Аннотация
В статье кратко анализируется эволюция предмета криминологии: от упрощенных гипотез, связанных с поиском экстернальных причин преступности до перехода к рефлексивному социальному анализу. Автор формулирует основные парадоксы данной научной специальности: отсутствие радикального снижения преступности на фоне роста криминологических знаний, возникновение более изощренных правонарушений в ответ на осуществляемую профилактику, риск негативных эффектов от неправильно интерпретируемых криминологических теорий и проч. Формулируется вывод, что продуктивность криминологии зависит от её междисциплинарности и отказа от радикального деления общества на «ингруппу» (правопослушных граждан) и «аутгруппу» (преступников).
Ключевые слова
| Тип | Статья |
| Издание | Российский следователь № 12/2025 |
| Страницы | 43-46 |
| DOI | 10.18572/1812-3783-2025-12-43-46 |
В романе Д. Лихэйна «Остров проклятых» судебный пристав Тедди Дэниелс с напарником прибывают на остров, где находится тюремная больница для душевнобольных. Перед ними стоит задача — расследовать исчезновение одной из пациенток. В результате хитросплетений сюжета детектив обнаруживает, что разыскиваемая особа мертва, а преступление совершил он сам, прежде чем амензировать эти события.
Как ни странно, но сюжет этого художественного произведения чем-то напоминает эволюцию и развитие криминологии. Аналогия выходит за рамки литературного сравнения и вскрывает парадокс, лежащий в основе попыток человечества понять природу преступности.
Общество, как и пристав, отправляется на собственный «остров» — в замкнутую, казалось бы, чуждую систему преступного мира, чтобы расследовать феномен, который сначала кажется аномалией. Чем глубже происходит погружение в расследование, тем более тревожные и неудобные открытия ожидают главного героя, наиболее важное из которых — «зеркало», в котором отражается собственное лицо.
Вначале расследования, как и Тедди Дэниелс, общество действует с позиции силы и мнимой праведности. Оно четко разделяет: «мы» — законопослушные граждане (цивилизованный мир) и «они» — преступники, обитатели «острова проклятых» (изолированные и болезненные элементы). Ранняя криминология с её поисками «прирожденного преступника», замерами черепа и идеей «гена преступности» вполне соответствует данной парадигме. Как и упомянутый детектив, криминология ищет внешнего врага, аномалию, которую можно увидеть, описать и нейтрализовать ради общего блага. Остров в романе — идеальная метафора тюрьмы, гетто или любого другого механизма сегрегации, созданного, чтобы отделить «нормальность» от «отклонения».
По мере расследования стены между главным героем и обитателями острова истончаются. Он обнаруживает ложь, манипуляции, сбои в самой системе, которая должна быть оплотом порядка. Его уверенность в собственной адекватности и правоте тает. Точно так же криминология, эволюционируя, отходит от примитивных теологических или биологических трактовок преступности. Она обращается к социологическим концепциям, таким как теория аномии Роберта Мертона, согласно которой общество навязывает единые стандарты успеха (богатство, статус), не предоставляя равных возможностей их достижения. Апеллирует к теории стигматизации (клеймения), утверждающей, что ярлык «преступника» навешивается обществом и зачастую имеет большее значение для криминальной карьеры человека, чем его первоначальный проступок. Сюжет романа неоднократно подчеркивает, что «остров» не просто лечебница, а инкубатор тех самых болезней, которые там пытаются лечить.
