Право играет ключевую роль в формировании условий для ускоренного инновационного развития экономики страны. Весьма полезным для заимствования Россией является опыт правового регулирования развития технологического лидерства Республики Корея (РК) с 60-х годов прошлого века. Но в начале РК была бедной страной: у неё не было ни природных ресурсов, ни финансов, кроме дотаций, предоставляемых США, которых только хватало на выплату зарплат и социальных пособий. Кроме того, были постоянные угрозы со стороны КНДР. Но у РК имелись три ресурса – это безграничная политическая воля для подъёма экономики у Президента РК Пак Чон Хи, наличие высокопрофессиональных молодых выпускников ведущих вузов США и стран Запада, и население, весьма преданное своему президенту и патриотично настроенное на взрывной рост экономики.

Как отмечает ведущий американский эксперт экономики и права Ёнг-Шик Ли (Ё-Ш. Ли), по анализу работы которого и будет наш дальнейший разбор: «История развития Кореи полна анекдотов и эпизодов, связанных с попытками сэкономить дефицитные ресурсы. Например, чтобы сэкономить электроэнергию, президент Пак Чон Хи отказался использовать кондиционер в своем офисе летом, за исключением случаев, когда он встречался с иностранными гостями, и положил два кирпича в бачок унитаза с целью экономии воды». Если в Корее, как сообщает данный эксперт, только лишь «сильная политическая воля руководства, в основном, заполнила пробел, созданный недостаточными ресурсами», то в современной России, вероятно, имеются все необходимые активы для стремительного экономического развития, и, по-видимому, только и требуется одна лишь политическая воля Президента РФ, уважаемого В.В. Путина!

Поскольку правовая система оказывает решающее влияние на развитие экономики, на наш взгляд, в РФ придется провести правовую реформу с учетом рекомендаций цитируемого нами Ё-Ш. Ли. Причем российский законодатель должен кардинально пересмотреть свои традиционные подходы к праву. Если раньше считалось, что частое внесение в законодательство изменений, дополнений и упразднений является показателем его дефектности и уязвимости, то, следуя опыту РК и практике других восточно-азиатских стран, их придется признать как признак высокой адаптивности и совершенства российского законодательства.

Однако следует отметить, что, несмотря на то, что в последние два десятилетия в научных журналах появились первые научные статьи, посвященные проблеме экономического развития, до сих пор отсутствует универсальное определение данного термина. Ё-Ш. Ли в своей «Новой общей теории экономического развития» (2020) отмечает: «Теория не даёт чёткого представления о том, что именно мы должны понимать под экономическим развитием. Она лишь намекает на то, что развитие соответствует росту при условии, что устойчивый рост обеспечивает более высокий доход для большей части населения». Здесь, думается, необходимо сделать акцент на выражении: «при условии, что устойчивый рост обеспечивает более высокий доход для большей части населения». Это к тому, что шапкозакидательные реляции некоторых проправительственных экономистов о небывалом ранее росте развития экономики России, хотя и приятны на слух, но ни о чем не говорят, когда увеличение стоимости продуктов питания, коммунальных услуг, топлива и других базовых товаров и услуг значительно опережает рост доходов, когда инфляция особенно сильно бьет по малообеспеченным слоям населения, когда разрыв между богатыми и бедными в России остается одним из самых высоких в мире, когда концентрация богатства сосредоточена в руках небольшой группы людей на фоне бедности значительной части населения. По данным Росстата, численность населения РФ с денежными доходами ниже границы бедности в первом квартале 2023 г. составила 19,6 миллиона человек, или 13,5%.

Как отмечает Ё-Ш. Ли, в законотворчестве в качестве краеугольных выступают три механизма: конструкция закона, нормативное соответствие и государственные возможности для реализации закона. «Ни один из этих механизмов не работает изолированно, но, вместо этого, каждый из них взаимодействует и влияет друг на друга. Многие проекты правовой реформы, которые провалились ранее, были сосредоточены на том, какие конкретные законы и институты нужно принять, а не на этих механизмах», – утверждает этот ученый.