Нормы налогового права образуют одну из сложнейших систем в российском праве. Это обусловлено различными причинами, среди которых существенный потенциал конфликтности частных и публичных интересов в сфере налогообложения, многочисленные изменения законодательства о налогах и сборах, отсутствие прочной научной основы соответствующих изменений, подверженность публичного права влиянию политико-правовых факторов и т.д.

Даже при высоком уровне юридической техники лица, участвующие в законотворческой деятельности, очевидно, не могут избежать того, что со временем спроектированные ими и принятые нормы подвергнутся давлению и проверке со стороны накапливаемого массива подлежащих разрешению конфликтных ситуаций.

Данные факторы предопределяют необходимость использования правоприменителем (прежде всего судом) способов толкования норм права, включая буквальный, системный, телеологический и иные, применение которых хоть и имеет устоявшуюся последовательность, но не является жестко структурированной, при этом требует от правоприменителя учета множества факторов правового и неправового характера. Как справедливо замечают А.К. Байрамкулов и А.Г. Карапетов, толкование при отсутствии жесткой иерархичности его способов приобретает качество «искусства извлечения смыслов».

При этом правовая определенность и корректное разрешение спора не всегда могут быть достигнуты буквальным и системным способами толкования правовых норм, т.е. теми способами толкования, которые предполагают обращение лица исключительно к тексту конкретной нормы, правового акта в целом или даже системно связанных положений нескольких правовых актов.

В данном контексте особое значение приобретает телеологическое (целевое) толкование норм налогового права, направленное на выявление «целей действующей правовой нормы»2, шире — «целей правового регулирования».