В последнее время интерес в науке конституционного права к исследованию правовых аспектов применения вспомогательных репродуктивных технологий (далее — ВРТ) качественно возрос. В частности, уже формируется целое направление в правовой доктрине, которое получило наименование «биоконституционализм» или «репродуктивная юриспруденция», изучающие такие аспекты применения репродуктивных технологий, как искусственное оплодотворение, использование искусственной или трансплантированной матки, суррогатное материнство, постмортальная репродукция и др.

Под посмертной (постмортальной) репродукцией предлагается понимать ряд действий, направленных на использование криоконсервированных репродуктивных клеток умерших лиц (взятых при их жизни или в течение небольшого периода после смерти) в целях рождения детей, которые впоследствии признаются детьми потенциального родителя (таких потенциальных родителей) при наличии его (их) прижизненного письменного согласия.

Российским законодателем до сих пор принципиально не выражено легальное отношение к постмортальной репродукции, предполагающей рождение детей, зачатых после смерти отца, который предоставил генетический материал и выразил желание на их рождение даже в случае своей смерти. Соответственно, ввиду отсутствия прямого запрета граждане не лишены права воспользоваться данной технологией.

Согласно п. 31 Приказа Минздрава России от 31 июля 2020 г. № 803н показанием для криоконсервации биоматериалов является необходимость хранения половых клеток, эмбрионов с целью дальнейшего использования при лечении бесплодия. Оказание медицинской помощи с использованием ВРТ проводится на основе информированного добровольного согласия гражданина на медицинское вмешательство по утвержденной форме. Эта форма согласия предусматривает принятие решения в отношении половых клеток, эмбрионов, оставшихся после проведения программ ЭКО. В частности, возможен выбор следующих вариантов: криоконсервировать, утилизировать, донировать.